Паромщик - стр. 31

– Ораниос, – произносит отец.

Слово совершенно незнакомо мне. Наверное, это даже не слово, а набор слогов – бред угасающего сознания.

– Отец, посмотри на меня.

Я подсовываю руку под его затылок, другой поддерживаю ему подбородок, поворачивая отцовское лицо ко мне и сознавая природу этого жеста. Мы поменялись местами: я стал родителем, а он – ребенком. Еще одно унижение, от которого я не смог его уберечь. Снова звучит гудок, на этот раз дважды. Остается две минуты.

– Разве ты не видишь? – спрашивает он. – Это все… Ораниос.

Я поднимаю голову. Мой стажер подошел к застывшим охранникам. На лице – полное непонимание и шок. Мне никак не вспомнить его имя, хотя менее часа назад он представлялся моему отцу. Парню явно не по себе, но мне сейчас не нужна его помощь. Я осторожно поднимаю отца на ноги, кладу его левую руку себе на плечо и наполовину тащу, наполовину несу его к парому. Я чувствую себя тошнотворно; руки и ноги превратились в желе.

– Ораниос, – бормочет отец. – Ораниос, Ораниос, все Ораниос…

Мы добираемся до сходней. С палубы на нас глазеют ретайры. Стоит зловещая тишина; кажется, даже небо, готовое пролиться дождем, насмехается надо мной. Я несу отца на борт. Поднялся ветер; волны ударяют в корпус парома, отчего канаты скрипят в местах крепления. Палуба качается. Я усаживаю отца на скамейку и опускаюсь перед ним на корточки. Кто-то протягивает мне бутылку с водой. Я отвинчиваю крышку и подношу бутылку к губам отца. Ему удается сделать маленький глоток; вода капает с подбородка.

Три коротких гудка. Еще полминуты, и паром отчалит. Полминуты, за которые надо сказать последние слова. А я не знаю, о чем говорить.

– Проктор!

– Да, отец. Я здесь.

– Мне страшно.

Отец дрожит. Двигатели пока работают на холостом ходу. Я беру отца за руку и держу. Начинается обратный отсчет. Десять. Девять. Восемь.

– Понимаю, – говорю я.

– Я не хотел… не хотел ее забыть.

Секунды, которые совсем не напоминают секунды. Они растягиваются вокруг нас, словно мехи громадного космического аккордеона, внутри которых заключено бесконечное пространство. Во всяком случае, мне так кажется. Это пространство откровений, и я получаю свое: есть только один способ помочь отцу, сделав то, чего я никогда не делал. Я целую его в лоб.

– Я люблю тебя, – говорю я ему.

Семь. Шесть. Пять. Двигатели переходят на рабочий ход. Сходни автоматически втягиваются в корпус. Мне придется прыгать.

– Прости, но мне пора.

Четыре. Три. Два.

Один.

Паром отчаливает.

Течение времени – нечто загадочное. Кажется, я только что стоял на палубе парома, а сейчас уже стою на причале. Паром тает в сером пространстве воды и неба. Провожающие расходятся, пока на причале не остается никого, кроме меня. В какой-то момент я сознаю, что объект наблюдения скрылся из поля зрения. Паром со всеми пассажирами ушел в запредельную даль.

С другого конца причала в мою сторону движутся четверо. Первый – мой стажер, чье имя я вдруг вспоминаю: Джейсон. За ним идут двое охранников, по очереди помогая третьему, которого я едва не задушил. Сунув руки в карманы, я жду, когда они приблизятся.

Джейсон держит мой жетон. Подойдя, молча отдает его мне. Охранники проходят мимо, явно надеясь, что я их не остановлю. Напрасно. Я велю им остановиться.

У меня нет желания вредить им. Острота момента прошла. Но и оставлять инцидент безнаказанным я тоже не хочу.