Пари на недотрогу. Часть вторая. - стр. 12
Когда снова открыл глаза, то обнаружил причину этой скованности. Правая рука была прижата к груди, а поверх нее наложена плотная иммобилизующая повязка. На правой ноге красовался гипс.
Попытался приподняться, опершись на здоровую руку, и чуть не заорал от боли. Стало трудно дышать, на глазах выступили слезы.
— Андрюха! Очнулся! — Артем, вошедший в палату со стаканчиком кофе в руках, мгновенно кинулся ко мне. — Живой!!!
— Это ненадолго, если ты продолжишь так давить, — простонал я. Слишком уж крепко меня стиснул друг.
— Прости. — Артем тут же отстранился. — Как ты себя чувствуешь?
— Хреново. Поможешь мне сесть?
— Да, погоди. Тут должен быть пульт. — Тема пультом приподнял изголовье кровати, а затем подложил мне под спину подушки. Так стало получше. Только в груди болело.
— Спасибо, — выдохнул сквозь стиснутые зубы. — Так лучше. Сколько часов я был в отключке?
— Часов? — друг вытаращил на меня глаза. — Каких часов? Ты три дня провел в реанимации. После того, как в тебя напихали кучу металла во время операции. В эту палату перевели только утром. Предки твои сейчас с лечащим врачом разговаривают. Наверное, мне надо к ним сходить, сказать что ты пришел в сознание?
— Да подожди ты, не суетись, — Артем начал было метаться по палате, но я почти сразу его тормознул. Краем сознания отметил, что бедолага выглядит хреново. Осунулся весь, лицо заросло щетиной. Волосы напоминали свалявшуюся шерсть. Здорово, видимо, за меня испугался.
А я? До меня, кажется, еще не совсем дошло случившееся. Откинувшись на подушки, попытался собрать воедино отрывки воспоминаний и вновь полученную информацию. Три дня в реанимации… Жесть
А до этого? Пару минут помаявшись, все же сумел вспомнить. Поездка на мотоциклах. Авария. Ощущение полной беспомощности и неподвижности. Голое сознание, запертое в каркасе костей, мышц и кожи.
Передернулся всем телом, вспомнив, как прощался с жизнью, лежа в снегу на перекрестке улиц. Мне ведь тогда казалось, что я и правда умираю. И почему-то даже страшно не было, я воспринимал смерть как грядущую неизбежность. А вот сейчас начало потрясывать. Когда пришло осознание того, что могло произойти.
— Тебе повезло, Андрюх, — дрожащими руками Тема потянулся к своему кофе, отхлебнул напиток. Скривился.
— Что, совсем отвратный? — усмехнулся я.
— Да какая, к дьяволу, разница? — вспылил друг. — Ты же чуть коньки не отбросил прямо там. Я едва не чокнулся, пока твой пульс прощупывал. И реакции добиться пытался. Но все было впустую. Врач сказал, что у тебя был какой-то там ступор. Правда, я так и не понял, что это такое.
— Я тебе поясню. Я все чувствовал, Тем, понимаешь? Все слышал, осознавал, но пошевелиться не мог. Даже губы не шевелились. Представь себе состояние полного паралича. Вот примерно так я себя ощущал.
— Твою ж мать, — Темыч побледнел от такого откровения и чуть ли не залпом выпил остававшийся в стакане кофе. — А сейчас чувствуешь же, да?
— Ну да, ты же разговариваешь со мной. И видишь, что я шевелюсь, — в доказательство своих слов повертел здоровой рукой, подвигал не загипсованной ногой.
— Там был такой жуткий список травм и переломов, — вздохнул Артем, выбрасывая пустой стаканчик в мусорку. — Ты сломал ключицу, лодыжку, ребра, грудину. Сотрясение было, даже шлем не уберег.