Парфетки и мовешки - стр. 14
– Не сметь так отзываться о моем предмете! – крикнула Кутлер, грозно наступая на свою противницу.
– Ах, скажите, как страшно, как я испугалась! – продолжала дразнить ее шестушка.
– Медам, да не кричите вы так, того гляди классюхи сбегутся, – останавливали окружающие не на шутку разошедшихся девочек.
– Да как она смеет так отзываться о m-lle Скворцовой!
– Ничего я про нее не говорила, а вот вы посмели сказать, что моя Липочка Антарова – рожа!
– И еще десять раз повторю!
– Видите? Это она ссорится.
– Да ну вас, замолчите обе!
– Пойдем лучше отсюда, – потянула Ганя свою неспокойную спутницу.
Та нехотя повиновалась, но не переставала ворчать:
– Тоже мне, обожательница!.. Нашла кого обожать, этакую фурию, как Птица, вдруг в ангелы произвела и смеет еще Липочку ругать! Подожди, матушка, покажу я, как меня трогать! – и Кутлер погрозила в сторону шестушки.
– Кто эта Антарова, из-за которой вы так спорите? – с любопытством спросила Ганя.
– И ты еще спрашиваешь?… – удивилась Кутлер. – Боже мой, да где же у тебя глаза, ну как могла ты не заметить такую красоту! Нет, положительно я должна тебе показать мою прелесть, ты тоже наверняка ее заобожаешь… – и Кутлер повела Савченко на верхнюю площадку лестницы.
– Постоим здесь, авось она пройдет мимо, а нет, так я ее как-нибудь вызову.
Девочки прижались к стене, боясь быть замеченными кем-либо из проходящих по коридору классюх.
Гане хотелось вернуться в класс – ее, в сущности, вовсе не интересовал предмет обожания совсем чужой ей и мало знакомой Кутлер. Но, в то же время, она стеснялась выказать свое равнодушие и тем самым обидеть одноклассницу.
– Смотри, вот, вот… – и Кутлер в порыве радости крепко сжала руку Гани.
Мимо девочек быстро прошла хорошенькая воспитанница, первушка, с папкой для нот в руках.
– М-lle! Вы душка, ангел, божество, неземное существо!.. – в каком-то экстазе крикнула ей Кутлер и послала Липочке горячий воздушный поцелуй.
В ответ на эти восторженные возгласы хорошенькая головка Антаровой слегка склонилась, и по губам пробежала самодовольная улыбка.
– Ну, идем же! – уговаривала Ганя, но Кутлер отрицательно покачала головой:
– Авось она не найдет свободной силюльки[12] и еще раз пройдет мимо нас.
Но терпение Гани было исчерпано, и она решительно сказала:
– Хочешь, оставайся, а мне надоело здесь торчать, – и она направилась в класс.
– Просто ты трусиха, – пустила ей вслед Кутлер, но Ганя этих слов уже не слышала.
Кутлер осталась на своем «сторожевом посту» и вглядывалась в лица проходящих старших в надежде снова увидеть любимую девушку. Время летело незаметно, Липочка не показывалась, и Кутлер уже подумывала пойти все-таки отвечать урок ненавистной ей Птице (такое прозвище было у Скворцовой), как вдруг перед ней возникла Стружка.
От неожиданности девочка даже не метнулась в сторону и не бросилась бежать.
– Ну, так я и знала!.. Торчит на лестнице, – торжествующе заговорила Струкова, обрадованная тем, что ей наконец удалось изловить девочку на месте преступления, а это удавалось далеко не всегда.
– Царица моя небесная, – причитала классюха, – и где ты только пропадаешь – ни тебя в классе, ни тебя у пепиньерки…
– Я, m-lle, в la bas была… – торопилась оправдаться девочка.
– Что-о? – недоверчиво покосилась на нее Стружка.
– Ей-Богу, m-lle…