Параллельная вселенная Пеони Прайс - стр. 36

Чарли возвращается с фото, постерами и журналами, которые едва ли не вываливаются у нее из рук. Она сбрасывает их на диван посреди комнаты, потом протягивает ручку с колпачком в виде клубники и постер «Планеты Красной камелии», где отфотошопленные я и Итан обнимаем друг друга на фоне умирающего заката в пустыне. Я трясущейся рукой подписываю вверху: «Для Чарли от Пенни Прайс», в конце вместо точки рисую сердечко – бездумное действие, после которого мое собственное сердце замирает и падает, приземляясь в районе желудка.

Я порчу чужое имущество! И за это меня благодарят, а не колотят, как именинную пиньяту[33]. Вау!

Еще больше пугает то, что кто-то изучает биографию Пенни, коллекционирует фото и журналы, впадает в истерику и благоговейный восторг. И теперь Пенни – это я.

– Круто! – Она выхватывает постер и подпрыгивает на месте, изучая заветную подпись.

Чарли подскакивает ко мне, делает селфи и, радостно улыбаясь, показывает мне. На фото мое лицо приобретает изысканный голубовато-зеленый оттенок.

Чарли умоляет подписать еще несколько фото и журналов, и я терпеливо выполняю ее просьбы, ведь знаю, что значит быть фанаткой. Я боготворила Итана с пятнадцати лет. Однако стоит признать, что эта девчонка перешла на новый уровень – она знает о Пенни Прайс больше, чем сама Пенни Прайс. В ее коллекции десятки, если не сотни, вырезок и фото с Пенни: старых и новых, ярких и черно-белых, матовых и глянцевых. Одна из них привлекает особое внимание: это вырезка то ли из газеты, то ли из журнала, на которой Пенни (совсем кроха) отмечает день рождения. Судя по количеству свечей, это ее пятый год жизни, но вокруг ни шаров, ни клоунов, ни гостей того же возраста и самое главное – на шоколадном торте выведено бледно-розовым кремом «Пеони». Значит, все же Пеони?

Чарли ловит мой взгляд.

– Можно спросить? – не дожидаясь разрешения, она продолжает: – Зачем ты поменяла имя?

Второй день подряд вопрос девочки-подростка ставит меня в тупик и остается без ответа, повисая в воздухе.

Прежде чем уйти, я запихиваю вырезку с пятилетней Пенни в брюки, прямо как в крутых боевиках героиня прячет пистолет. Зачем? Что сказать… Иногда люди совершают поступки, которые можно описать лишь одним словом – «бессмыслица».

На голову как будто надет обруч, он давит на череп так сильно, что к горлу подкатывает тошнота. Думай, Пеони! Соберись! Моя семья и Мелани исчезли или вообще никогда не существовали, а в нашем доме живут чужие люди, которые перекроили его на свой лад. Это плохо. С другой стороны, я известна, богата, имею в распоряжении шикарный дом, менеджера, ассистента и (та-дам!) Итана Хоупа, о котором мечтала почти шесть лет, не говоря о контракте на четырнадцать миллионов за участие в экранизации бестселлера и пятьдесят миллионов фанатов. Это хорошо… и безумно. Мозг готов вылезти из ушей тонкой струйкой.

Стоит выдохнуть, потереть виски и, успокоившись, подумать обо всем еще раз с точки зрения Энн, или Мелани, или мамы – людей, напоминающих мне, что паника – это состояние, которое мешает вспомнить, что головой не только едят. Пожалуй, это будет мыслью дня, благодаря которой я поступлю несвойственно себе: пораскину мозгами (или тем, что от них осталось). Чем бы происходящее ни было: сном или бредом, – ясно одно, продлится оно, как и все хорошее, недолго, а значит, вскоре все вернется на круги своя и я окунусь в прежнюю жизнь долгов и безработицы, с теплотой вспоминая этот странный день…