Параллель - стр. 14
– Мурманск… – тихо пробормотал он, будто пробуя вкус этого слова на языке. Оно отдавало солью, ветром и чем-то недосказанным.
Он сел на кровати, провёл рукой по лицу. Щетина кололась – побриться бы. В животе ворочалась пустота, но есть не хотелось. Он посмотрел на часы – 5:41.
– Ещё рано, – сказал себе вслух, но уже знал, что не уснёт.
Он встал, подошёл к окну и приоткрыл занавеску. Улицы были пусты. Только редкие машины проезжали, оставляя за собой следы фар. Воздух казался неподвижным. Всё замерло в предрассветной паузе, как перед глубоким вдохом.
Он оглянулся на собранную накануне сумку у двери.
– Пора, – тихо сказал он сам себе. – Всё равно это рано или поздно должно было случиться.
В его взгляде не было страха – только решимость. И какая-то усталость. Как у человека, которому снова предстоит пройти старой дорогой, вглядываясь в собственные следы.
Он подошёл к кухонному столу и на автомате включил чайник. Щелчок кнопки показался особенно громким в утренней тишине. Пока вода нагревалась, Дмитрий достал из хлебницы остаток вчерашнего багета, нарезал его тонкими ломтями и положил на сковороду – подрумянить, чтобы хрустели.
– Надо бы пополнить запасы, – пробормотал он себе под нос, вынимая масло из холодильника. – Хотя… вернусь ли я в ближайшее время?
Эта мысль будто холодком прошлась по позвоночнику. Он замер, на секунду задумавшись. Потом тряхнул головой, отгоняя наваждение.
Тосты зашипели, наполняя кухню домашним ароматом. Он приготовил себе простую яичницу, налил чаю. Чёрный, крепкий, без сахара – как всегда. Сел за стол, уставившись в чашку, будто в ней прятались ответы на все вопросы.
Жёлтый свет лампы, фарфоровая кружка с выщербленным краем, слабый скрип стула под ним – всё было до боли знакомо и обыденно. И всё казалось… последним. Последним утром перед чем-то.
– Странное чувство, – подумал он. – Как будто я уже прощаюсь. С этим столом. С этой кухней. С этим чаем.
Он откусил хрустящий кусочек тоста, запил глотком. Жевал медленно, не торопясь. За окном небо начало светлеть, вырисовывая очертания крыш и деревьев.
Тишина была плотной, как ватное одеяло, и он вдруг поймал себя на том, что ему не хватает звука. Разговора. Хоть какого-то голоса. Но в доме был только он.
– Ну что, старик, в путь? – сказал он себе вслух, отставляя чашку и поднимаясь из-за стола.
Еда насытила желудок, но не развеяла ощущение нарастающего чего-то… большого.
Он медленно встал из-за стола, провёл рукой по щеке – щетина уже кололась, но бриться не хотелось.
– Терпит, – пробормотал он и зевнул, глядя на часы. Было чуть позже шести утра.
Кухня погрузилась в полутень, когда он выключил свет. На секунду остановился в коридоре, прислушиваясь – как будто ожидал, что кто-то его окликнет, что послышатся шаги… Но дом, как всегда, молчал.
В спальне он распахнул дверцу шкафа. На плечиках висела куртка, внизу стояли чёрные ботинки, аккуратно вычищенные, как после строевого смотра. Он на автомате потянулся к джинсам и свитеру, но рука вдруг замерла.
– А там ведь может быть холодно, – пробормотал он и перебрал одежду. Достал плотные тёмные брюки, тёплый свитер, надел майку под него. Всё делал, молча, сосредоточенно, как будто собирался на важную встречу с чем-то… неведомым.
Одетый, он подошёл к зеркалу. Посмотрел на своё отражение с секундной отстранённостью, как будто пытался узнать себя заново. Взгляд внимательный, чуть уставший.