Панадора - стр. 15

Я поднялся на свой девятый этаж, вышел из лифта и… оцепенел. У двери лежал мой рюкзак. В голову тут же полезли нехорошие мысли. Кажется, кто-то взял меня под крыло. Кому я вдруг оказался настолько важен и нужен, что ради этого стоило убить человека? Я прикрыл глаза, и ответ высветился под закрытыми веками, как проявляется светлое пятно, на которое смотришь перед тем, как зажмуриться. Волк. Тогда, в доме, он говорил что-то про то, что я проводник и должен донести до людей какую-то правду. Получается, он говорил это всерьёз, а теперь делает всё, чтобы его «проводник» не напортачил. Значит, это он или его помощник убил там, в Битцевском парке, моего обидчика, а теперь подбросил рюкзак под дверь.

– Спасибо… – пробормотал я в пустоту лестничной клетки.

Внутри были все мои вещи. Две зарядки, листы формата А4 с дневниковыми записями, жевательная резинка, салфетки, пакеты из «Пятёрочки», старые чеки, лейкопластырь и прочая чепуха. Однако среди листов я не отыскал жёлтого конверта с запиской.

В маленьком кармане лежал кошелёк с проездным, банковской картой и тремя купюрами по пять тысяч рублей.

Я поставил будильник на десять тридцать, лёг в проваленную кровать и сразу заснул, не думая ни о Волке, ни об убийстве в лесу.

Досыпал я беспокойно. Несколько раз просыпался в поту то ли от жары, то ли от кошмаров, оглядывался по сторонам и видел темноту. Бортики кровати окружали меня, как стенки гроба. Тьма придавливала, теснила со всех сторон; простыня, влажная от пота, обматывалась вокруг тела, пока я крутился во сне, и мне казалось, что я действительно лежу, опеленованный саваном, в гробу под толщей земли. Это ощущение преследовало меня даже во сне, в кошмарах.

В десять тридцать запиликал будильник на телефоне. Я не выспался и чувствовал себя совершенно разбитым. Мне пришлось буквально выковыривать себя из кровати. Перебираясь через бортик, я зацепился за него ногой и свалился на ковёр. Успел подставить локти и основательно отбил их. Кое-как поднявшись, взял кружку со стола и напился. Голова гудела как с похмелья, но я встряхнулся, размял плечи и даже сделал лёгкую зарядку.

Подойдя вплотную к окну, я посмотрел через стекло в том месте, где раньше был приклеен листок со стихотворением. Ночь как будто не собиралась отступать, тоскливое утро было мутным и белёсым, как разводы на стёклах городской маршрутки. Валил хлопьями снег.

Свежий воздух вплывал в форточку очень лениво, тяга была слабая, жаркая длинная батарея быстро нагревала комнату.

Я взял телефон и посмотрел два последних видео. На более раннем была запечатлена погоня за невидимым зверем. Черты лисицы улавливались смутно. Казалось, что я гонюсь за рыжей собакой-фантомом, нечётким чучелом, нарисованным нейросетью. Следующее видео было пугающим. В темноте горел жёлтый фонарь, и массивный злодей в «римских» шортах и в укороченной куртке с огромным капюшоном бил кулаком по голове полуголого мужчину, привязанного к дереву. Глядя на Длинного, моего обидчика, я улыбнулся: Волк сделал своё волчье дело, справедливость восторжествовала. И тут же накатило какое-то раскаяние за это мимолётное удовольствие. О чём я думаю? Человека же убили на моих глазах! Мне стало не по себе, будто это я убивал своего обидчика, будто это я мстил чрезмерно жестокосердно. Я пытался убедить себя, что преступник получил по заслугам, что гнев судьбы обрушился на его голову справедливо, заслуженно, но все эти попытки пропали втуне. Мне было стыдно за себя.