Отверженная жена дракона - стр. 40
Клоинфарн — дракон и демон, могущественное существо, потерявшее сердце, мрачный и жестокий хозяин замка… но слёзы женщины действуют на него как на большинство мужчин.
Он теряется, не зная, как быть.
— Адель, — в его голосе сквозит мучительная тяжесть. Он проводит ладонью по серебряным волосам, подходя ближе. — Посмотри на меня.
Но Эйда отворачивается. У неё сотрясаются плечи. Мотая головой, она поднимается на ноги, её качает.
— Клоин, почему ты не любишь меня?! Почему говоришь, что ничего не чувствуешь?! Почему ненавидишь?! Хочешь, чтобы я исчезла?! Мне больно!
— Адель, послушай… Сосредоточься на метке и…
— Нет! — выкрикивает Эйда.
Она пытается идти, но спотыкается и заваливается вперёд — будто правда сейчас упадёт. Клоинфарн успевает её подхватить под живот. А в следующий миг Эйда разворачивается и швыряет порошок дракону в лицо.
Всё происходит за считаные мгновения!
Вкруг взметаются тени, а потом, ослепляя, по глазам бьёт вспышка! Раздаётся такое шипение, будто на раскалённые угли упала вода. За окном гремит гром, лишая слуха. А Эйда выхватывает из-за пояса… что? Спицу! Замахивается и…
Я ничего не вижу, но чувствую, как остриё входит в чужую плоть!
В моём сердце рвётся туго натянутая струна.
Нет…
НЕТ-НЕТ-НЕТ!
ЭТОГО НЕ МОЖЕТ БЫТЬ!
КЛОИНФАРН НЕ ПОЗВОЛИЛ БЫ… ОН В СТО РАЗ СИЛЬНЕЕ ЭТОЙ ГАДИНЫ!
НО ТОГДА ПОЧЕМУ ЭЙДА СМЕЁТСЯ ОТ СЧАСТЬЯ?! ПОЧЕМУ МОЯ ДУША НОЕТ, БУДТО ЕЁ ПРОНЗИЛИ НАСКВОЗЬ?!
Я кричу, рвусь, надрывая жилы! Раздирая душу о сковавшие меня путы! Я хочу увидеть, что произошло! Хочу вмешаться! Но вместо этого проваливаюсь в густую холодную тьму.
Она заливает мне глаза и уши, наполняет лёгкие чёрной тоской.
В этой тьме нет мыслей, только чувство бесконечно печали и пустоты. Моя душа скулит, превратившись в маленького испуганного зверька. Сил хватает лишь на то, чтобы свернуться клубочком и закрыть уши, чтобы не слышать воющего сердца.
Лишь изредка сквозь тьму проступают очертания реальность.
Вот — сумрачная гостиная, снаружи хлещет косой серый дождь, на полу возле дивана лежит Клоинфарн — неподвижный, будто мёртвый. Его глаза закрыты, кожа на правой скуле обуглилась и покрылась драконьей чешуёй, от раны расползлись чёрные языки, из шеи торчит стальная спица…
Склонившись над драконом, Эйда торопливо шарит по его карманам, полоумно шепча:
— Ну где же… где же… Да! Вот! — она вытаскивает лазурную брошь в форме лилии. Стискивает её в белых пальцах.
…
Вот — Эйда уже в своей комнате на третьем этаже правого крыла. Всюду разбросаны украшения — некоторые из них расколоты, со стен содраны картины, перевёрнуты тумбы. Эйда сидит на полу и шепчет в полупрозрачный кристалл:
— Я здесь… здесь!
…
Вот — я вижу себя в треснувшем зеркале… потому что Эйда уселась за туалетный столик. Она надела своё бежевое платье с оборками — когда-то дорогое и красивое, а сейчас пожелтевшее от времени. Она накрасила губы засохшей алой помадой, так что красные комочки прилипли к уголкам губ, нарисовала на щеке родинку, которой у меня никогда не было, и сейчас сосредоточенно подводит глаза чёрной тушью.
Теперь в отражении и не я вовсе. Это другой человек…
Дёрнувшись, будто мушка в паутине, я вновь пытаюсь вырваться из плена. И вновь теряю силы, проваливаясь в зыбкое бездонное ничто.
…
Когда я прихожу в себя в следующий раз, Эйда уже внизу — в гостиной. Она испуганно мечется по пустой сумрачной комнате, а потом, тяжело дыша, замирает возле дивана. Из её руки выскальзывает кинжал и падает прямо в лужу крови.