Отверженная истинная короля-дракона - стр. 8
Когда уснувшую и успокоившуюся Майку уносят и уезжают на санях в лес, я, наконец, поднимаю Фейра на руки и сажусь на лавку:
— Как поиграл, малыш? — спрашиваю я и целую его в макушку. — Пойдем в снежки поиграем, а потом поможешь мне пирожки сделать?
Фейр довольно улыбается и обхватывает мою шею своими ручками. Все, что я пережила — стоило этого. Вот этих маленьких моментов радости, этой улыбки, озорных огоньков в черных, как у моего истинного, глазах.
Даю малышу погремушку и сажаю его на вязаный ковер у печи, где теплее всего.
Солнце, которое все больше клонится к закату, искрится на снегу лучами, разбивающимися на тысячи оттенков. Я уже предвкушаю, как сейчас будем гулять с Фейром, как будет мороз щипать наши щеки, как можно будет прыгнуть вместе в пушистый снег и оставить свои фигуры.
Но моим планам мешает звук копыт, тяжелые шаги на крыльце и тот, кого я предпочла бы не видеть, но от кого мне никуда не деться. За окном мелькает бок его вороного коня, и у меня в груди зарождается тягостное предчувствие.
Успеваю отнести Фейра в спальню и с игрушками посадить на кровать, обложив подушками. Надеюсь, лорд не задержится, не хочу оставлять сына надолго. Но появившиеся следом гвардейцы лорда практически уничтожают эту надежду на корню.
Дверь распахивается и на пороге возникает лорд местных земель.
5. Глава 5. Заманчивое предложение
Лорд вваливается ко мне в дом в своих сапогах с комьями снега, который сваливается на циновку у входа и тает, оставляя лужицы и мокрые пятна. Не разуваясь и медленно вышагивая, он проходит вдоль кухни. Хватает кусок хлеба, принюхивается, а потом отшвыривает обратно.
— Господин Дергарий, — сцепляя руки перед собой и сделав небольшой поклон, как это принято при приветствии лорда, говорю я. — Чем я могу быть вам полезна?
Он брезгливо морщится и проходит дальше, осматривая скудное убранство дома, в котором кроме кухни и стола только лавка для приема нуждающихся в помощи и комод, в котором я храню особо нужные травы и снадобья.
— Опять принимала у себя какое-то отребье? — лорд смотрит на тряпичные примочки, которые я еще не убрала после того, как помогала Майке. — И не устала от этого сброда?
— Я не делю людей на тех, кто достоин помощи, и тех, кто должен страдать от недуга, — отвечаю я. — Мне неважно социальное положение бедствующего. Тем более, если это дети.
Дергарий подходит ближе ко мне и смотри сверху вниз.
— Не понимаю я тебя, Лейла, — он склоняет голову набок. — Ну одним бедняком больше, одним меньше. Что ж теперь? Они еще нарожают, никуда не денутся. И так плодятся так, что не прокормить, поэтому вечно задерживают мне налоги.
— Это вы их увеличиваете каждый месяц, — спокойно отвечаю я, выдерживая его ехидный взгляд. — А год в этот раз неурожайный.
Лорд цыкает и кривится:
— Вот поэтому им полезно сократить голодные рты, — выплевывает он.
То, что сейчас бушует внутри меня, трудно обозначить каким-то одним словом. Это такая жгучая смесь презрения и ярости, что она то и дело грозится выплеснуться наружу. Но мне приходится сдерживать себя, чтобы иметь возможность просто тихо и спокойно продолжить жизнь тут.
Бросаю взгляд за окно, где гвардейцы лорда вальяжно расхаживают как у себя дома. Зачем он их притащил? Зачем вообще приехал? Налог я ему совсем недавно оплатила на полгода вперед…