Оттепель. Действующие лица - стр. 59
По словам Ст. Рассадина, «прозаик Балтер возник внезапно, словно бы взрыв»[277], и взрыв этот произошел в альманахе «Тарусские страницы» (Калуга, 1961), где появилась повесть «Трое из одного города», менее чем через год в переработанном и значительно расширенном виде напечатанная еще и журналом «Юность» (1962. № 8–9) под новым названием, каким стала окуджавская строка «До свидания, мальчики!»[278].
И, – говорит Р. Киреев, – «такой лирической мощи была эта неброская с виду вещь, что сломала все чиновничьи рогатки»[279]. О ней тут же стали писать, и всегда в исключительно восторженных тонах. Ее издали в переводах на несколько иностранных языков. Спектакли по ее инсценировке прошли во многих театрах страны, а в 1965 году режиссер М. Калик поставил по этой повести еще и фильм, тоже неординарный.
Успех, по всем правилам писательской карьеры, надо было бы закреплять новыми заметными публикациями. Но – то ли Б. не был озабочен своей карьерой, то ли просто не открыл пока для себя новые темы – этих публикаций практически не было. Один только – симпатичный, но всего один! – рассказ «Проездом», увидевший свет опять-таки в «Юности» (1965. № 10)…
На хлеб в последнее десятилетие своей жизни Б. зарабатывал переводами по подстрочникам с узбекского, таджикского и хакасского языков. И, естественно, фрондировал, вместе с друзьями подписывая письма протеста – и против цензуры, и против нарушений социалистической законности.
Власть до поры к этим протестам относилась сравнительно снисходительно. Но когда в ответ на «процесс четырех» по делу А. Гинзбурга, Ю. Галанскова и их товарищей в 1968 году протесты поднялись девятым валом, она все-таки взъярилась: от подписантов потребовали покаяния, угрожая в противном случае перекрыть им, как тогда выражались, кислород.
Потребовали и от Б., причем в парторганизации журнала «Юность», к какой он был приписан, ни крови, ни позора никто отнюдь не жаждал: намеревались ограничиться выговором, а Е. Сидоров, руководивший там отделом критики, предлагал и вовсе обойтись только обсуждением. Б. нужно было всего лишь со смирением принимать товарищескую критику и не возражать. Но он возразил: «Я считаю, что, подписав письмо, я поступил согласно со своей партийной и гражданской совестью». И в еще более сильных выражениях, категорически отказавшись назвать тех, кто составил и передал ему крамольное письмо, возражал на бюро Фрунзенского райкома КПСС, куда из «Юности» поступило предложение о выговоре.
Итог понятен: Б. из партии исключили единогласно, подавать апелляцию, как это сделали многие подписанты, он наотрез отказался, так что о доступе к печатному станку можно было забыть.
Он и забыл: ограничив круг своего общения только верными друзьями, работая над повестью «Самарканд», оставшейся, впрочем, недописанной.
Словом, – как сказал Н. Коржавин, – «для читателя он так и останется автором одной книги – повести „До свидания, мальчики!“»[280].
А для истории – еще и запомнившимся примером гражданского неповиновения.
Соч.: До свидания, мальчики: Повесть, рассказы, пьеса, публицистика. М.: Сов. писатель, 1991; До свидания, мальчики!: Повесть. СПб.: Азбука-Аттикус, 2019.
Лит.: Борис Балтер: «Судьей между нами может быть только время»: К столетию со дня рождения. М.: Зебра Е / Галактика, 2019.