Оттенки молока и меда - стр. 7
– Понял ли он мои чувства? – переспросила Мелоди, расхохотавшись. – Джейн, дорогая моя, мистер Дюнкерк – воплощение деликатности. Да, он тактичен, элегантен и сочетает в себе все лучшие мужские качества, но в то же время он слишком блюдет приличия, чтобы позволить себе хоть сколько-нибудь выйти за их рамки. Вот почему я возлагала столько надежд на его сегодняшний визит. Мне подумалось, что, может быть, он начал видеть во мне кого-то кроме «дочери соседа»… – Она снова страдальчески застонала и перевернулась на живот, уткнувшись лицом в сложенные руки. – О чем вы беседовали, пока я вела себя как дурочка?
– Да почти ни о чем. О музыке. Об искусстве. О чароплете, приглашенном леди Фитцкэмерон, – добавила Джейн, проверяя, как отреагирует Мелоди на упоминание мистера Винсента. Но, вопреки ожиданиям, услышала лишь очередные горестные завывания:
– Вот видишь! А я с ним на эти темы побеседовать не могу. Потому что я бесталанная. – Она запустила пальцы в волосы с таким отчаянием, что на мгновение Джейн забеспокоилась, не собирается ли Мелоди вырвать несколько прядей.
Сестрица так страдала, что Джейн решилась отдать ей то утешение, что приберегла для себя:
– Неправда. Можешь спросить папу о том, что сказал о тебе мистер Дюнкерк.
Мелоди тут же обернулась, и ее ярко-голубые глаза сверкнули:
– А что он сказал? Прошу, сестричка, не дразни меня.
– Он сказал: «Ваша дочь – истинное украшение вашего дома».
Лицо Мелоди озарилось было радостью, но та почти сразу же померкла:
– Готова поспорить, он имел в виду тебя.
– Я стояла там, Мелоди. С чего бы мистер Дюнкерк стал говорить обо мне так, будто меня рядом нет? – Проговорив эти слова вслух, Джейн и сама осознала, насколько была права. Она приняла слова мистера Дюнкерка на свой счет, хотя они никак не могли относиться к ней. О ком еще он мог так сказать, если не о Мелоди? Если бы высказанный им комплимент предназначался Джейн, то мистер Дюнкерк так и сказал бы: «Вы украшение дома вашего отца». А так не стоило и сомневаться, что он имел в виду Мелоди.
Цепочка рассуждений привела Джейн к такому разочарованию, что она принялась гладить Мелоди по волосам, чтобы хоть как-то скрыть его.
– Теперь ты мне веришь?
Мелоди села на кровати и заключила Джейн в объятия.
– Ох, спасибо, спасибо тебе, что рассказала!
– Не стоит благодарности. Даже одно слово утешения может унять большую боль. – Джейн обняла сестру в ответ, гадая, кто бы ей самой сказал хоть одно утешающее слово. И поспешила сменить тему, чтобы отогнать свою большую боль: – А теперь, пожалуй, мне стоит отругать тебя за то, что ты умолчала о чароплете, нанятом леди Фитцкэмерон.
Мелоди отстранилась – в ее широко распахнутых глазах плескался стыд.
– Ох, Джейн! Прости меня, прости! Когда мистер Дюнкерк сказал, что заглянет, у меня буквально все вылетело из головы. Хотя на самом деле здесь и рассказывать-то толком нечего…
– Ну хотя бы скажи, что он за человек.
– Ай, да он просто какой-то бирюк! За весь свой визит больше двух слов не сказал. Леди Фитцкэмерон утверждает, что он чудовищно умен, однако я не увидела ни малейшего тому подтверждения.
– К счастью, для того чтобы плести чары, дар красноречия не требуется. – Джейн вздохнула. – Хотела бы и я иметь возможность обучиться чароплетению так же хорошо, как и он.