Отсутствие жизни. Ночь упырей - стр. 39

– Проход запрещён! Не двигаться!

Сквозь гул и несмолкающий неясный шум вдруг пробился чёткий мужской голос, грубо окрикнувший Варде. Запахи стали резче, он открыл глаза и понял, что площадь с торговым центром тоже будто бы выступила из дымки.

Только навстречу ему бежало пятеро людей в костюмах химзащиты, размахивая оружием. Даже через костюмы от них ощущался запах гари.

Чародеи. Под болотами.

Сердце Варде пустилось вскачь, вместо уверенности горло стиснул страх, и он бросился бежать обратно, в сторону троллейбусной остановки.

У Смородника от сердца отлегло, когда он убедился, что Илар и Мавна уехали, оставив его наедине с разверзшейся болотной пастью и её смрадом. На плите побулькивала кастрюля с пельменями, и запах их затмевал болотистую гниль.

В желудке заурчало, но Смородник постеснялся до ухода Мавны спросить, можно ли ему есть одному, не дожидаясь возвращения упыря. А с другой стороны, не позволять же пельменям раскисать в кипятке? Надо спасать.

Позвонить с таким вопросом было бы глупо. Поэтому он дождался, когда пельмени сварятся, аккуратно слил воду, не используя прихватки. Ужаснулся, насколько грязными были раковина и плита. Поискал тарелку. Посуда в шкафчике стояла самая разномастная, но в большинстве своём выглядела невозможно устаревшей: какие-то бабушкины блюдца с рисунками и цветными каёмками. Несколько мисок даже были когда-то разбиты, и их склеили, а клей со временем потемнел неприятными коричневыми полосами. Ожидаемо, тарелки в этом доме тоже нормально не мыли: на всех оставались пятна чего-то желтоватого. Смородник поморщился. Он бы не удивился, если бы сейчас по столешнице пробежал таракан.

Почесав в затылке, Смородник решил, что из упыриной посуды есть точно не будет. И упыриными вилками, очевидно, тоже. Лучше облизнуть мусорный бак, чем настолько себя не уважать.

Поэтому он достал из кармана перочинный нож, протёр лезвие антисептиком и наколол ножом пельмень прямо из кастрюли. К чистоте кастрюли тоже, конечно, оставались вопросики, но можно было закрыть глаза и надеяться, что кипячение убило все микробы.

Сунув в рот первый пельмень, он не смог сдержать стон. Темень, это просто противозаконно вкусно! Зато второй пельмень он уже рассмотрел как следует. Тесто тонкое, просвечивает. По краям залеплено аккуратно и красиво, настоящий шедевр. Такие нужно есть с уважением, а не из кастрюли и с ножа.

Темень, а ведь их делала Мавна. Раскатывала тесто скалкой, и наверняка каштановая прядка выбивалась из хвоста, падая на лицо. Лепила своими маленькими красивыми пальцами. И какое-то время тесто было тёплым от её рук.

Смородник смущённо отвёл взгляд. Нет, ну так уж разглядывать еду – это перебор. И что он себе нафантазировал? Наверняка для неё готовка – это рутина. И она не вкладывала в эту еду никакого сакрального смысла.

Зато кто мешает вложить ему самому?

Укус за укусом, и на дне кастрюли осталось только пять сиротливых пельменей. С трудом остановив себя, Смородник прикрыл их крышкой. Оставит упырю, он же не зверь какой-то. Удовлетворённо вздохнул и до хруста повёл плечами, разминаясь. Склонился над люком. Ничего не происходило.

– Пу-пу-пу-у, – протянул Смородник.

Окружающая обстановка буквально давила на него. Он боялся задеть что-то грязное, наступить во что-то грязное, надышаться чем-то грязным… Очевидно, нужно было действовать, чтобы сделать своё пребывание в этом гадюшнике хоть сколько-нибудь комфортным. И чтобы Мавна, если уж и решит снова сюда приезжать, ничем тут не заразилась.