Отсутствие жизни. Ночь упырей - стр. 38
Запах. К привычной сырости и гнили прибавился новый, совсем чужеродный для этого места. Запах гари. Но тут, под болотами, он был ещё хуже, чем доносящийся от живых чародеев. Вонь горелой головни, которую сунули в стоячую несвежую воду. Запах отсыревшего угля, больше не дымящего, но оттого ещё более мерзкого.
– Что за бред?! – возмутился он ещё громче, совсем ничего не понимая.
Варде попытался напрячь зрение и слух. Тут всегда было такое ощущение: полусон-полуявь, будто на голову надели непрозрачный мешок и лишь позволяют додумать несуществующие образы и звуки. Но должно же тут быть что-то истинное? Что-то, принадлежащее не воображению гостя, а самому Туманному городу?
Варде изо всех сил всмотрелся в полумрак. В настоящих, живых Сонных Топях за торговым центром была улочка с тополями. Здесь же только мерцала дымка, переливаясь от тёмно-серого до бордового. Будто за зданиями бушевала песчаная буря, скрадывающая очертания деревьев, домов, не позволяя оценить пространство.
Со звуками дела обстояли не лучше. Уши словно заложили ватой – или залило болотной водой. Через пелену пытались пробиться неясные крики, шум и гул, но всё смешивалось в неясное месиво. Нарастало, словно гудение ветра, спадало, сменялось звонкой тишиной – и разрасталось с новой силой. Смешивались неясные голоса, и Варде даже не мог понять, кому они принадлежат и на каком языке звучат.
Мавна. Он здесь ради Мавны. Чтобы её руки вновь грели его, чтобы её мягкие губы ласкали, а в уши проникал её манящий шёпот.
Жаль, что он не догадался захватить с собой из живого мира что-то материальное. То, что можно было бы сжимать в ладони и напоминать себе: болото его не затянет, не растворит его мысли и не сотрёт ощущения. Он не отсюда. Он живой – почти живой, правда ведь? – он с поверхности, он дышит и мечтает, чувствует и любит. Ему нельзя теряться здесь.
Варде лихорадочно ощупал себя. В карманах пусто. На шее тоже ничего нет, никакого украшения. И тут он вспомнил: этот свитер он ведь нашёл в секонд-хенде. Мавна нашла. Цвета хаки с тёмно-зелёными полосами. У него в гардеробе таких зелёно-полосатых свитеров было штук сто, все похожие, но в то же время разные. Теплее и холоднее, более мягкие и более колючие, в полоску и в ромб, болотные, травянистые, бутылочные, салатовые, изумрудные… Но у этого свитера на рукаве была дырка. Варде и сам мог бы поставить заплатку, но Мавна решила иначе.
Заплаткой стал кусочек тёмного фетра, на котором она вышила грибы и веточки папоротника, а под папоротником – маленького лягушонка. Стежки были совсем крошечными, пусть и не совсем аккуратными, но Варде не переставал умиляться им.
Он перевернул рукав так, чтобы видеть вышивку на заплатке. Стиснул фетр пальцами, ощутив подушечками тёплую неровность ниток. Зажмурился и выдохнул.
Ноги стоят на асфальте. В лёгкие входит воздух. Прохладный и влажный, но воздух. Не болотная прель. На нём надет свитер. Обыкновенный человеческий свитер с поверхности, который чуть колется вокруг шеи и на груди. А под пальцами – то, что сотворила Мавна. Его тёплый якорь в мире живых. Его заботливая и земная девушка. Это её маленькие пальцы вытягивали нитки из мотков и протыкали иголкой фетр. Это в её голове рождался рисунок. Это она вшила в его свитер частичку своей души и своего тепла.