Отстойник душ - стр. 26
– Так-то оно, может, и так, но ты должен дать показания, – продолжал Тищенко. – Дело приобретает несколько скандальный оборот. Твой сосед по фамилии.
– Новгородцев, – подсказал Ратманов, чтобы разговор закончился быстрее.
– Да-да, Новгородцев, все время хочу назвать его Нижегородцевым, – пожаловался Тищенко. – Так вот, он завалил управление кляузами, и представь себе – все они по твою душу! А если не дашь показания, Нижегородцев дойдет до градоначальства, а там и до самого императора недалеко!
Георгий не мог поверить своим ушам. С Мишкой Новгородцевым у него сложились прекрасные отношения, вернее сказать, они практически и не общались! А сосед всегда был тихим и спокойным, разве только изредка водил к себе девушек с Драчевки… Тогда зачем он решил навести напраслину на полицейского? Кто его на это надоумил?
– Знаешь, иногда люди сходят с ума, – решил пофилософствовать Тищенко. – А ты просто оказался не в том месте и не в то время.
«А ты сейчас ближе к истине, чем мог бы даже подумать!» – отметил про себя попаданец.
«Допрос» в итоге не отнял много времени, а Тищенко пытался выглядеть даже милым. В конце концов, Ратманов занимал теперь более высокую должность, чем он. И никто из коллег, разумеется, не верил в нелепейшие обвинения, которые выдвигались против Георгия. Однако осадочек, как говорится, остался. Поэтому, уходя, Жора забрал со стола сыскного надзирателя яблоко, которое плохо лежало, и тут же надкусил его:
– Это за моральный ущерб.
– А у меня еще есть! – парировал сослуживец, извлекая из ящика стола такой же фрукт. И напоследок, не то в шутку, не то всерьез, добавил: – Иди с богом, Георгий Константиныч, но только постарайся не уезжать из города, если захотим вызвать тебя снова!
К Аркадию Францевичу он возвращался не без легкого мандража: чего, мол, судьбина способна опять подкинуть? Впрочем, внутреннее состояние попаданца ничем не выдавало себя глазу постороннему.
– Разобрался с ситуацией? – поинтересовался начальник, но без особого любопытства.
– Абсолютно идиотская история, – признался Георгий, подбирая слова. – Бывшие соседи заподозрили меня в краже панталон и еще нескольких мелочей из квартиры. Я даже не знаю, как это могло произойти. Но сосед отчего-то решил, что виноват я, хотя он даже и не знает меня толком…
Кошко прервал его, подняв руку:
– Не обременяй меня подробностями. Давай поговорим о более серьезных вещах!
Георгий кивнул. Тем более он понимал, что недоразумение с квартирой не могло так сильно повлиять на настроение Кошко.
– Я думал поручить это дело кому-то другому… – начал Аркадий Францевич.
– …Двуреченскому! – подсказал Георгий.
– Двуреченскому, – подтвердил Кошко, но не стал больше говорить об этом человеке. Зато продолжил свою мысль. – Отныне ты будешь курировать допросы задержанных по делу о покушении двадцать седьмого мая. Вернее, станешь нашим представителем в объединенной следственной группе.
Жора присвистнул.
– Не свисти, денег не будет, – попросил Кошко с раздражением. – Главный там – Джунковский. Но сам Владимир Федорович снял с себя ответственность, перевалив ее на нас: на меня, на Адрианова от московского градоначальства и на Мартынова от охранного отделения.
– То есть на всех руководителей московских правоохранительных ведомств, так как «инцидент» тоже произошел в Москве, – констатировал Ратманов.