Отшельник - стр. 28
– Никого, – сказал Андрей Михайлович стоящему около стремянки княжичу. – Совсем никого нет.
– Они хитрые, – ответил Тимофей, стиснув побелевшие от напряжения пальцы на рукояти охотничьего ножа. – Заманивают, а потом как выскочат… Татары это. Или ногаи. Мне рассказывали.
– Ордынцы, одним словом, – кивнул Самарин и спустился вниз. – Как думаешь, мы с тобой заманимся?
– И всех убьём? – оживился Тимофей.
– Нет, мы только поглядим. Одним глазком глянем, и всё.
– Тоже заманивать будем?
– Это уж как получится, – Андрей Михайлович снял с ворот запорный брус и осторожно надавил на створку, открывая узкую щёлку и готовясь тут же закрыть её в случае опасности. – И что у нас там?
Как раз в это время ордынцы собрались вокруг до сих пор тарахтящей косилки, не решаясь взять её в руки. Но вот один их двух десятков человек наконец-то набрался смелости, и ухватился за рога велосипедного руля. Поднял, с торжеством демонстрируя отвагу истинного багатура, и поднёс к лицу командира, выделяющегося богатством чешуйчатого золочёного доспеха среди простеньких кольчуг и стёганых халатов.
– Вай, шайтан! – послышались завистливые голоса.
Может быть, и правда сам шайтан помог привычной к сабле руке нажать на нужную кнопку, а может он и не виноват… Косилка зарычала, набирая обороты, и лески триммера, способные скашивать прутья в мизинец толщиной, хлестнули татарина по глазам.
– А-а-а! – заорал командир ордынцев, закрывая окровавленное лицо руками.
– Э-э-э, шайтан! – одновременно с криком блеснула кривая сабля, и багатур с косилкой упал в траву с разрубленным затылком.
– Ну и я добавлю, – сказал Самарин, и саданул в толпу из ружья. Потом повёл стволом чуть в сторону и выстрелил ещё раз. – Супостаты, бля!
На результат он смотреть не стал, и быстро запер ворота от греха подальше. Не в его возрасте нужно совершать подвиги. Вернее, можно, но не нужно. Лет пятьдесят назад здоровый и румяный сержант Андрюша Самарин мог бы броситься в атаку на численно превосходящего противника, но постаревшему отставному старшему прапорщику Андрею Михайловичу больше нравится другая тактика.
– Вот так мы и воюем, Тимофей!
Княжич, тоже выглядывавший в щель приоткрытых ворот, осторожно погладил приклад двустволки:
– Тоже такую хочу, боярин.
Андрей Михайлович покачал головой:
– Тебя с ног собьёт отдачей, да и не поднимешь ты пока это ружьё. Подрасти сначала.
– Я быстро вырасту, – пообещал княжич. – Но ручницу хочу сейчас.
– Ручницу?
– Вот её, – Тимофей опять погладил приклад.
– Давай я тебе пушку сделаю?
– Большую?
– Маленькую, но очень злую.
– Пушку хочу, – согласился мальчик. – Две пушки.
– Вторая-то зачем?
– Батюшке отдам, пусть Литву воюет.
При воспоминании об отце глаза княжича заполнились слезами, но он крепился и не давал предательской влаге выбраться наружу.
– А не съесть ли нам мороженое, Тимка? – решил отвлечь его Самарин.
– А супостаты?
– Подождут. И вообще весь мир может подождать, пока будущий Великий Князь Иоанн Васильевич изволит есть мороженое.
Мороженое только раздразнило аппетит, и пришлось организовывать второй за сегодняшний день ужин, плавно перетекший в длительное чаепитие с конфетами, вишнёвым вареньем и бубликами с маком. Сам Андрей Михайлович не стал пить чай, и позволил себе то, что не позволял уже много лет – большую кружку крепчайшего чёрного кофе, сваренного в старой гейзерной кофеварке.