Отражение темных снов - стр. 6

Амалия стала подругой просто потому, что они жили рядом, учились в одной школе, их учительница посадила за одну парту. Амалию Болдыреву растила мать-одиночка, а отца она не знала вовсе. Юлианну Шахову тоже растила мать, но не в одиночку, а с помощью алиментов отца, Глеба Шахова, и под его строгим контролем. Постепенно девочки сблизились. Бойкая общительная Амалия и тихая «заучка» Юля. Амалии нравилось покровительствовать тихоне, иметь рядом «некрасивую подружку». Постепенно акценты смещались. Юля помогала Амалии в учебе. Амалия уже не смотрела на неё сверху вниз, она теперь тянулась за подругой, мечтая выбиться в люди. Юля и в институте опекала подругу, как могла. И на том собеседовании она сама посчитала себя обязанной уступить ей престижное место работы. Амалия молчала и будет молчать. Она никогда не откроет страшную тайну, как Юля убила человека.

…Девочки отдыхали на даче у бабушки Амалии, им было по тринадцать. Амалия терпеть не могла жить на даче. Это далеко от города, да еще и идти от электрички. Много заброшенных участков, мало дачников, совсем нет ровесников для игр. В тот раз Амалия упросила, чтобы с ней отправили Юлю, хотя бы на пару недель, чтобы было с кем на речку ходить. Бабушка Галина Григорьевна была очень скупая, экономила каждую копейку. Всё лето делала заготовки: сушила травы, солила огурцы, варила варенье. А потом продавала плоды трудов в городе. «Лишний рот» согласилась принять только при условии, что девчонки будут поливать огород каждый вечер. Работка была не из лёгких. Юля не могла понять, почему нельзя от скважины пустить шланг на грядки. Оказалось, вода подземная очень холодная, не годится для полива. Её накачивают в 2 огромные бочки, где она весь день нагревается, тогда можно поливать. Конечно, тяжело Галине Григорьевне в шестьдесят с лишком таскать воду лейкой из бочки. Казалось бы, за то, что девочки помогают, бабушка могла бы угостить их своей ягодкой. Но нет! Вся малина – на продажу. Вот огурцы есть можно, они созревали вёдрами.

Однажды девочки возвращались с купания. Речка была мелкая, место для купания всего одно – омуток в обрывистых берегах. Идти далековато: через несколько обществ, потом по полевой дороге. Зашли по пути на брошенный участок покушать малины. Вроде, не сильно зарос крапивой, и малины много. Кисти свисают, полные алых душистых ягод. Поели с краю, Амалия полезла глубже в кусты, а Юлю потянуло к садовому домику. Сама не знает, почему. Домик, как домик. Летний, маленький, с высокой мансардой, посеревший от времени, и крыша уже немного прохудилась. Дверь оказалась открытой. Внизу одна комнатка с небогатой мебелью: стол, вешалка, диван, стулья. Всё перекошенное, ломанное. Пыль, грязь, паутина. Наверх идет лестница, Юля потрогала, крепкая. Захотела подняться, заглянуть, что там. Вдруг свет загородила мужская фигура. Мужчина был здоровый, в серой грязной одежде. Он пошел к Юле. Она кинулась вверх по лестнице, но он оказался проворным. Догнал возле люка, схватил, прижал к полу, полез под юбку. Юле под руку попался деревянный брусок, она со всей силы ударила мужика по голове. Он потерял равновесие и с грохотом упал с лестницы вниз.

На шум прибежала Амалия. Юля сидела наверху, зажав рот руками, чтобы не кричать. На полу лежал неподвижно мужик в серой куртке и штанах, с бритой головы стекала кровь на пол. Амалия протянула руку, помогла Юле спуститься, провела мимо лежавшего мужика, обнимала и успокаивала. Девочки поздно вернулись на дачу. Галина Григорьевна ругала их: «Где вас черти носят? Такую страсть объявили: из колонии заключенный сбежал». В тот же день Амалия заставила Юлю дать страшную клятву, и сама дала, что никто и никогда не узнает о случившемся. Девочки прокололи себе пальцы, чтобы выступила капля крови, и поклялись. И никогда Амалия не вспоминала, ничего не требовала от Юли, которая ей помогала, как могла. А Юле до сих пор снятся страшные сны.