Отравленные узы - стр. 3
Я вынырнула из одного человеческого потока во второй, а после завернула на аллею. Из десятка фонарей уцелел всего один. Он-то и подмигивал у бордюра. В полумраке его можно спутать с Хароном, что встречал новоприбывших.
Меня он знал слишком хорошо, больше, чем стоило. В детстве я думала, будто мать заключила с ним негласную сделку. Иначе с чего бы ей… становиться поставщиком душ? Нет-нет-нет, слишком красиво для подобной мерзости.
Харон-фонарь мигнул мутно-жёлтым.
– И тебе привет, – мрачно хмыкнула я.
Чувство тревоги сдавило горло. Помнится, именно здесь слегка приоткрылся ящик Пандоры. Невзрачный район, паршивое освещение, да и кладбище рядом – просто идеальное место для всевозможных преступлений. Такие часто фигурируют в триллерах и медийных расследованиях. Наверное, потому и не верилось. Не может же оно быть настолько… мейнстримно? Стереотипно? Жалко?
«Ну вот ты и выросла, – отозвалось моё дорогое многоголосье из тварей. – Раньше она попрекала нас в несовершенстве, а теперь ты попрекаешь её. Ты ведь ждала большего, не так ли? По-эк-зо-тич-ней».
Самый обычный убийца в самом обычном районе. К счастью, мы не стали участниками шоу, оно вообще прошло как-то мимо, задев по касательной, иначе меня бы не занесло к Р. Жаль, что я не могу быть с ним искренней до конца и честно признаться.
Граница миров спряталась за серой панелькой. Здесь не шумели кофе-машины и не играли флейты, максимум – кто-то перебирал струны на расстроенной гитаре по выходным. От некоторых лавок несло пивом, мочой и немытыми телами.
«Таких и убить не жалко, да? – продолжали голоса. – Никто не хватится, да и им же полегче станет на том-то свете».
В глубинах рёберной клетки звякнул поводок.
«Беспорядочные убийства – как беспорядочные половые связи, – предположила я. – Да и вам-то никогда не будет достаточно».
Сотканные из боли, пустоты и голода, они ненавидели всё, живое и неживое, радостное и несчастное, потому стремились к разрушению. Хаотичному, дикому, похожему на последний танец Кали. Пока что мне удавалось сдерживать эту силу, но кто знает, что случится, когда механизмы ослабнут?
«С возрастом сопротивление становится меньше, – вспомнились слова Р. – Когнитивные способности идут на спад, защитные реакции психики начинают ломаться, и то, что человек старательно прятал и контролировал, вспарывает ему грудь и вылезает наружу».
От досады я пнула ногой бетонную ступеньку и быстро-быстро взбежала по лестнице, желая поскорее захлопнуть дверь и спрятаться от пугающих мыслей. Ещё один интересный самообман.
Хотя легче действительно стало. Чудовища расползлись по углам пустой квартиры и, кажется, настолько осмелели, что приоткрыли дверь в материнскую спальню.
«Не век же бояться, особенно мёртвых», – я попыталась утешить себя этой мыслью.
Её было то ли девять, то ли двенадцать лет, но спальню всё же не хотелось трогать. Хватит и того, что там каждый месяц убирают клиннеры.
«Видишь – там были люди, и они остались живы!» – чудовища гнули свою линию.
Наверное, мне просто не хватало решительности. Я поставила чайник, включила свет на кухне и в зале, а потом потянулась к бежевой двери, украшенной цветастым витражом. Ничего страшного и криминального, несмотря на волну леденящего ужаса и ощущение чего-то запретного, инфернального.