Отпуск на фоне развода. Ее счастливый билет - стр. 12

– Оно и видно, – хмыкает многозначительно Илья и достает из капюшона осколки.

А меня накрывает приступ дурного смеха.

Мало мне на сегодня приключений. Еще не хватало попасть под россыпь осколков и порезаться.

«Лицо? Что с лицом?» – кидаюсь к маленькому мутному зеркальцу, вделанному в резную полочку.

Кажется, обошлось…

– Ты не хочешь ничего объяснить? Как ты вообще здесь оказалась? – улыбается мне Дараганов. Но смотрит напряженно. Будто ищет подвох и не находит. – Что вообще случилось? Сюр какой-то…Ты в Макаровке…

– Я тебе рыбу принесла, – выдыхаю, будто это и есть самое важное. Взмахиваю рукой в сторону прихожей.

– Хмм… – в недоумении чешет коротко стриженную голову Илья. Смотрит на меня с сомнением и ужасом. Даже в спортивных штанах и в майке, обтягивающей накачанный торс, он кажется красивым и холеным. Гений юриспруденции и мой друг детства.

А я… Я в дедовой куртке. С рыбой и переломанной жизнью.

– Действительно, рыба, – Илья выходит в прихожую и возвращается обратно с моим пакетом. – Кстати, где ты ее взяла? Рыбачить приехала? – смотрит на меня обалдело.

– Дядя Миша дал, – передергиваю плечами. – Половину тебе, половину мне. Вот занесла… По-соседски…

Облокачиваюсь на бревенчатую стену. И не знаю, что делать дальше. В гости меня не приглашают. Да я и сама набиваться не буду.

– Отложи какие на тебя смотрят, и я пойду.

– Куда?

– К себе, – бросаю на автомате.

– К себе – это куда? – уточняет Илья, закинув пакет в мойку. Подходит близко-близко. Осторожно приподнимает мой подбородок большим пальцем. – Мил? – заглядывает в лицо. – А муж твой где?

– К себе, это к себе,– повторяю упрямо. – Лиственная, шесть… А муж… объелся груш.

– Мил, что случилось? Ты можешь объяснить по-человечески… - напрягается еще больше Дараганов. Чуть отходит в сторону. Всплескивает руками. – Я не врубаюсь. Честно.

– Да ты и так знаешь! Весь город уже в курсе. Да какой город! Страна!

– Может быть, но я точно нет. Я тут как отшельник окопался. В отпуск приехал. А тебя как занесло?

– На ступе прилетела! – фыркаю я. Разворачиваюсь и ухожу. Даже рыбу дурацкую брать не хочу.

– Мил, подожди! Да подожди ты! – бежит за мной Илья. Хватает за руку. Разворачивает к себе. Аккуратно, но настойчиво. – Давай чаю попьем, что ли? У меня соус с баклажанами… Ты, наверное, голодная.

– Соус? – чуть ли не падаю ему на грудь. – Какой? Как твоя бабушка Тома варила?

– Ну да, – помогает мне снять куртку Илья. – Семейный рецепт. Вчера готовил… Угощаю!

– Соус – это хорошо, – отодвигаюсь, будто сломанная кукла. И только сейчас вспоминаю, что я с утра ничего не ела. Две чашки чая не в счет!

– Конечно, хорошо, – подталкивает меня к кухне Илья. – Я сейчас тут замету и тебя покормлю. Идет? – заглядывает мне в лицо. – А ты пока… располагайся.

– Д-да, хорошо, – заикаюсь неловко. Снимаю с себя дедову куртку. Вешаю ее на крючок в прихожей, где уже болтается Илькин камуфляж и висят рыболовные садки.

Как сомнамбула плетусь на кухню, оттуда прохожу в полутемную комнату. Привычно щелкаю выключателем. А когда загорается свет, натыкаюсь взглядом на фотки, стоящие на низеньком старом серванте. Подхожу ближе. Рассматриваю и улыбаюсь.

На первой - Илька-первоклассник с ранцем и цветами. На другой – уже выпускник. Серьезный, с волосами по плечи, в белоснежной рубашке и в галстуке. А дальше, облокотившись на фарфорового слона, в деревянной рамочке стоит моя фотография. Я сижу на лавке около бабушкиного дома в цветастом сарафане и хохочу весело. Мотаю головой, так что волосы разлетаются в разные стороны, образуя над темечком полукруг, подсвеченный солнцем.