Отпущение грехов - стр. 35
– Вот черт нерусский! – искренне восхитился отец Василий.
– Ага, – легко согласился Исмаил. – Теперь ты как новенький, но в воду лучше не лезть.
Священник вспомнил утопленное медведевское ружье и пригорюнился. Да и патронташ он тоже где-то посеял, а где?
– Чего ты? – встревожился Исмаил. – Не нравится что?
– Жрать хочется, – мрачно проронил отец Василий. – А у нас ни ружья, ни хрена. Надо к людям выходить, а то сдохнем здесь, как крысы в бочке.
Исмаил покачал головой.
– Щегол на меня, наверное, по всему району охотится. Не своими руками, конечно.
– Да зачем ты ему нужен?! – приподнялся отец Василий. – Ты что, так и не понял, что это недоразумение?
– Ты не все знаешь, – печально покачал головой мулла. – У него ко мне старый счет. Знал же, что добром не кончится, когда этот козлина к власти пришел!
– Что за счет? – заинтересовался священник.
– Это наши дела, – отмахнулся Исмаил. – Браток, он и есть браток. На словах все по понятиям, а копнешь, один интерес: ближнего своего кинуть, а еще лучше – черного. Не знаешь разве?
Отец Василий пожал плечами. На него новый глава района произвел довольно благоприятное впечатление. Неграмотен, конечно, дергается не по уму, а так ничем не хуже прежнего.
– Раков надо ночью наловить, – вернулся он к главному разговору, чтобы поскорее уйти от этой неприятной для Исмаила темы. – С огнем, чтобы в воду не лезть.
Муллу перекосило.
– Я этого не ем. Грязная тварь, трупами питается.
– Ну-у… браток, – весело протянул священник. – Тогда понятно, почему ты такой голодный! Может быть, ты еще и сала не ешь? Что скажешь, десантник?
Мулла с отвращением замахал головой.
– И горилки не пьешь? – хохотнул отец Василий. Смотреть, как корежит Исмаила, было чистым удовольствием.
Мулла сверкнул черными и блестящими, как антрацит, глазами и отвернулся. Что-что, а обижаться он умел. Священник почесал бороду и понял, что на этот раз переборщил.
Они просидели без жратвы еще двое суток. Островок, на котором они высадились, был достаточно велик, да еще и соединялся с соседними – пройдешь метров шесть по колено в воде, и ты уже на следующем… Но все их потуги отловить хоть одну живую тварь так ничем и не кончались. Вернувшиеся из голодных африканских краев утки были осторожны и ближе чем на пять метров к себе не подпускали, а гнезда, как на подбор, оказывались пустыми – ни яиц, ни птенцов.
Конечно, можно было наловить раков, но лезть в воду со свой недавно «прооперированной» ногой отец Василий опасался, а мулла отверг даже саму идею о том, чтобы брать в руки «эту гадость».
– Нет в тебе человеколюбия, Исмаил, – попенял ему отец Василий и смирился.
Одна была отрада. Исмаил в считанные часы возвел точно такой же шедевр «камышовой архитектуры» – высокий, красивый, состоящий из тщательно переплетенных матов, отчего отец Василий каждый раз, как заползал в него, чувствовал себя самым младшим из «Трех поросят» – кажется, Ниф-Нифом.
Конечно же, его мучили воспоминания о доме и тревога за Ольгу с Мишанькой, но священник тщательно отгонял от себя эти неуместные мысли, утешаясь тем, что пока, на этом этапе конфликта с двуличным Кузьменко, жене ничто не грозит. Впрочем, весь его жизненный опыт внушал – это лишь начало! Подожди, и ты еще узнаешь, на что способны люди подобного сорта. Поэтому оставалось молиться, ждать и снова молиться.