Отогреть Снегурочку - стр. 3
Страшная боль, терзавшая мою душу, постепенно превращалась в тяжёлый камень. Камень давил, прижимал к земле, обжигая меня каким-то запредельным могильным холодом. Я не могла уже ни плакать, ни говорить, ни улыбаться. Юрка исчез из моей жизни, не оставив ни весточки о себе, ни адреса.
В конце месяца я засобиралась в Москву. Хорошо, что не успела отказаться от предложенного места. Мне хотелось немедленно заняться делом, чтобы поскорее отделаться от горьких мыслей. В родительском доме сделать это мне никак не удавалось.
В последний день перед отъездом я неожиданно почувствовала сильное головокружение и тошноту. Мама внимательно смотрела на меня, а потом спросила прямо, без предисловий: «Ты беременна? Когда успела? От Юрки? Он тебя бросил?» Вопросы следовали один за другим, ответы ей не требовались. Она и так всё верно просчитала. Я молчала, опустив голову.
Провожая меня на электричку, она неожиданно заявила: «В Москве сделаешь аборт. С бастардом сюда не приезжай. Не приму. Нечего перед людьми позорить».
С поникшими плечами я вошла в вагон, на автомате засунула на полку чемодан, села на своё место и устало закрыла глаза. Так хорошо начавшееся лето заканчивалось для меня настоящим крахом. Я вдруг оказалась в полном одиночестве наедине со своей бедой.
Глава 3
По счастью, мне было где остановиться в Москве. Во время учёбы я жила у своей тёти. К ней же я ехала и сейчас.
Нина Андреевна была полной противоположностью моей маме, властной, бескомпромиссной и совершенно неэмоциональной женщине, державшей в своих цепких руках всю семью. Мама не любила жалоб и стонов, не любила сочувствовать людям, и сама никогда ни на что не жаловалась и не выносила сочувствия от других. Она всегда знала, чего хочет, упрямо шла к своей цели, презирала слабых и требовала от своих близких и подчинённых на работе беспрекословного послушания. И я и мой отец всегда побаивались её и старались не перечить ей и не раздражать. Отца она считала неудачником, не сумевшим пробиться в жизни. Он был инженером и работал на крупном заводе в Подмосковье, но несколько лет назад его должность сократили, и он нашёл себе новое место на заводе в этом небольшом городке. Нам пришлось переезжать, расстаться с налаженным бытом и начинать всё снова в незнакомом месте, чем мама была страшно недовольна. Правда, без работы она не осталась. Мама много лет была директором детского садика, и здесь для неё тоже нашлась подходящая вакансия. Я в то время уже училась в университете, приезжала к родителям два раза в год на каникулы и потому познакомилась с Юркой, когда закончила третий курс.
Учёба была для меня отрадой. И не только потому, что мне нравился сам процесс и мне всё давалось легко, но и потому, что моя тётя охотно пригласила меня пожить у неё и я избежала не слишком удобной жизни в общежитии. К тому же у Нины Андреевны был лёгкий весёлый характер, и мы быстро нашли общий язык. Тётя рано овдовела и жила одна в двухкомнатной квартире в тихом старом районе. Она очень любила своего мужа и потому повторно замуж не вышла. Детей у неё тоже не было, и она всей душой привязалась ко мне и стала мне настоящим другом, пожалуй, ближе моей матери. Она всегда хорошо понимала меня, поддерживала, давала дельные советы, радовалась моим успехам, огорчалась неудачам. Я делилась с ней своими тревогами и радостями и всегда во всём ей доверяла.