Открытка с дождем - стр. 4
– Ваше имя и фамилия?
– Кажется, я уже говорила.
– И что же? Таков порядок.
– Вероника…
Я чуть не назвала фамилию Сергея. Ну да, в последнее время столько думать, прикидывать, как это будет звучать. Вероника Завадская. Или с отчеством. Вероника Венедиктовна Завадская. Кажется, звучало красиво. Или я просто так думала. А другие думали иначе. Думать никто не запрещает. Даже таким как я.
Вечерами, лежа в постели, когда Сережа засыпал, строила несбыточные планы, даже придумывала детские имена с этим отчеством и фамилией. Кажется, свет не видывал более страшной дуры, чем девушка Ника.
– Итак.
В таких местах даже запах особенный, с самого первого дня. Я так думаю, хотя раньше нигде дальше паспортного стола не бывала. Просто мне кажется, что здесь пахнуть должно именно так, безнадежностью и пыльной серостью.
– Вероника Ракитина.
– Год рождения.
Кажется, такого не должно было произойти. И все же, теперь я понимаю, что однажды это должно, могло случиться. Произошло сейчас, и теперь, я сижу в этом отделении милиции (Это ведь милиция? Полиция. Да, теперь так.) на стуле, который готов рухнуть при малейшем движении, и пытаюсь убедить в первую очередь себя, что произошедшее просто нелепая, глупая ошибка.
В общем-то, мне не очень надо пытаться. Когда человек выпадает из окна в присутствии множества других людей, когда он при этом пьян и все свидетели подтверждают это в один голос. Впрочем, откуда я знаю, что они говорят? Просто я так думаю.
– Восемьдесят девятый.
Следователь смотрит на меня удивленно, и я не могу, понять, что во мне не так. Кажется ничего такого странного и необычного. Может быть то, что мне уже скоро тридцать лет и я все еще не замужем. И ни разу не была.
Впрочем, скорее всего и не буду. Неудачница. Это знают все. Как тут выйдешь замуж, когда и живешь-то, озираясь по сторонам каждую минуту.
Этот парень, что сейчас даже не скрывает отсутствие особого интереса к этой трагедии и только посматривает в ноутбук так, как будто вся история уже записана в памяти компьютера в мельчайших подробностях, а сейчас можно для собственного удовольствия попытаться поймать меня на ошибках в ответах. Как на экзамене.
Такие мысли могут завести меня далеко. Впрочем, уже завели. Следователь, сидит напротив, облокотившись потемневшими локтями не новой и совсем не модной рубашки об поверхность стола, он мог бы спрашивать совсем о другом. На минуту мне даже стало на самом деле интересно, пересказала бы я свои лихорадочные мысли? О чем думала всю ночь?
А впрочем, если я в очередной раз начну здесь говорить о своих видениях то, пожалуй, меня точно упекут в психушку, и даже помощь подруг никак не поможет.
Хотя, после произошедшего, вряд ли у меня останутся подруги.
– Ваш знакомый, Сергей Завадский выпал из окна вчера в семнадцать часов одиннадцать минут. Вы в этот момент присутствовали в квартире?
– Да.
Тень. Тень, на стекле которую отбрасывали они оба. Кажется, это был салют, и в свете огней эта тень внезапно проявилась так четко. Она тянулась ко мне сквозь комнату полную веселящихся, пьяных и трезвых, счастливых и не очень злых, тянулась, словно пыталась заляпать, оставить противное мутное пятно навсегда.
Я отступила на шаг и сказала просто, не надо. Я не хочу.
А он улыбнулся, помог своей новой подруге сесть рядом. Взглянул в мою сторону. Может быть, он был особенно счастлив, увидеть меня так близко и почувствовать мои эмоции. Может быть. Во всяком случае, Сергей смеялся и до последней секунды держал эту девушку за руку. А потом встал на подоконнике и, взмахнув руками, начал читать стихи. Все слушали, тень тоже слушала. Но смотрела в мою сторону. Она наслаждалась тем, что когда-нибудь все-таки коснется, пускай чуть-чуть, и тогда я перестану быть такой как сейчас. Игра воображения, как же еще?