Открытая рана - стр. 26

И вечные претензии, что я не занимаюсь домом, с дочкой был в парке последний раз год назад. И что она тянет на себе всю семью. И что мне предлагали должность повыше и поспокойнее, а я отказался.

Почему все это? Да черт его знает. У нее спокойная профессия, размеренная жизнь, милые мирные заботы на работе и в быту, которым она принадлежит. И при этом в ней так много жажды движения и сильных чувств, ей нужны от меня вечные проявления внимания, эмоций, поступки, в центре которых будет тоже она. Ей претит сухая обыденность. А я не могу дать всего этого. У меня вечная война, которой я принадлежу весь, без остатка.

Мне кажется, она просто ревнует меня к этой войне. Но и заурядная ревность ей тоже не чужда, что не удивительно, когда муж неделями дома не бывает. Так что разговор, как обычно, вильнул на этот скользкий каток.

– Слушай, Иван, – как-то многообещающе сказала она. – Мне все чаще кажется, что ты не чекист, а матрос.

– Почему? – изумился я. Это было что-то новенькое в ее богатом арсенале семейной войны.

– Потому что у тебя в каждом порту зазноба! Катя, Катюша. А кто следующая? Леночка и Танечка?

Катя, Катюша. Да, Аня припомнила мне действительно имевшую место легкую интрижку. Ну право, с кем не бывает, пусть первый бросит в меня камень. Интрижки страшны лишь тогда, когда выходят на свет. А та самая как раз вышла. И вызвала лавину чувств у моей благоверной – хорошо, до развода не дошло. Но теперь та история вспоминалась по поводу и без повода. Аня будто наслаждалась, произнося эти «Катя, Катюша».

Правда, иногда мне казалось, что ее ревность – это просто способ воскресить увядающие чувства. Так или иначе, порой дома я уставал куда больше, чем на работе, так что вечные переработки меня нисколько не угнетали.

– Знаю я твои командировки, – все не могла успокоиться жена. – Все эти твои…

– Кати, Катюши, – хмыкнул я.

И получил новую бурю эмоций.

Все, надо завязывать этот пустой и нервный разговор. Электрон так же неисчерпаем, как атом, – говаривал Ленин. А причуды женской психологии так же неисчерпаемы, как электрон. Разбираться в женской душе – жизни не хватит. А мне есть на что тратить эту самую жизнь. Например, на обеспечение запуска комплекса «Астра-1»…

Утром у дверей Аня обняла меня, прижалась всем телом. Всхлипнув, произнесла:

– Возвращайся, Ваня! Только возвращайся!

Она все же была женой чекиста. И прекрасно знала, что даже из простеньких командировок возвращаются не все и не всегда. И знала, что такое, когда вместо этого самого возвращения ее приглашали в госпиталь, где лежит муж, при этом заверяя фальшивым голосом, мол, никакой угрозы для жизни, просто легкое ранение. Ну да, легкое, насквозь, кровопотеря от бандеровской пули… Да, всякое бывало.

– Конечно вернусь! – заверил я.

Теперь обнять дочку. И можно идти.

Машина уже ждала внизу. Это была не наша разъездная отдельская «эмка», а представительский ЗИМ – длинный, черный, до ужаса солидный. На таких министры ездят. Ну и мы. Иногда.

Мой начальник считал, что во время всяких служебных официальных визитов нужно держать марку и максимально пускать пыль в глаза, чтобы все знали, насколько у нас серьезная контора. И, надо отметить, это часто срабатывало. Такие вот лакированные просторные машины внушают уважение и делают рабочие контакты гораздо легче и продуктивнее…