Откровения Екатерины Медичи - стр. 45
Дрожь прошла по его телу. Я ощутила, как его плоть растет, заполняя меня целиком, и прошептала его имя. Он замер на миг, напрягшись, словно силился что-то удержать, а затем сдавленно вскрикнул и вонзился в меня еще глубже, породив обжигающий жар, который разошелся кругами по всему моему телу, и тогда я тоже закричала, обхватив его руками и тесно обвив ногами его талию.
Генрих обмяк и, задыхаясь, соскользнул на простыни рядом со мной. Я сжала мышцы, дабы его семя осталось внутри меня. Сладостно содрогаясь всем телом, я повернулась к нему, но он уже поднялся с кровати. Я услышала, как он ощупью нашаривает одежду, как натягивает камзол и штаны – с такой поспешностью, что меня охватил стыд.
– Останься со мной, – прошептала я.
– Не могу, – также шепотом ответил Генрих.
– Почему? – Я приподнялась на кровати. – Разве тебе было плохо со мной?
– Хорошо… очень хорошо. – Он отвел глаза. – Правда. Но… меня ждут.
– Ты идешь к ней? – Я не сумела скрыть всколыхнувшийся во мне гнев. – Ты бросаешь меня ради нее? Неужели она так много значит для тебя, что ты готов унизить меня перед всем двором?
– Она для меня – все. – Генрих наконец встретил мой взгляд, и лицо его стало замкнуто, почти печально. – Я не хочу причинить тебе боль, но… ты должна смириться с тем, что я могу и что не могу тебе дать. Когда ты родишь дитя, тебя это больше не будет так задевать. Ты сможешь отдать всю любовь нашему сыну.
Я уронила руки. Слова его были точно пощечина. Мне хотелось закричать, что этого не будет, что я всегда буду нуждаться в его любви. Что его любовь по праву принадлежит мне, а не ожившей статуе, которая оплела его чарами. Тем не менее я сдержалась, ибо лишь сейчас поняла то, что прежде скрывала даже от себя самой. Я обманывала себя, надеясь, что мне под силу изменить чувства Генриха и завладеть его сердцем.
Не будь ее, была бы другая женщина. Кто угодно… только не я.
– Что ж, тогда иди к ней. – Я повернулась к мужу спиной. – Уходи.
Не сказав больше ни слова, он вышел и тихонько притворил за собой дверь.
Три месяца спустя меня разбудили болезненные спазмы внизу живота. Я кое-как выбралась из постели и побрела в отхожее место, горюя оттого, что эта боль, по всей вероятности, предвестник месячных кровей. В последнее время аппетит у меня стал зверским, и я начала втайне надеяться, что забеременела, так как предыдущие месячные были нерегулярны и не так обильны, как обычно. Однако в тот самый миг, когда Лукреция бросилась мне на помощь, живот мой скрутило судорогой боли и из-под сорочки хлынула вязкая струя крови. Я оцепенела, со страхом взирая на кровавое месиво на полу. Затем ноги мои ослабели, и я со сдавленным криком рухнула на колени.
Лукреция помогла мне сменить испачканную сорочку на домашнее платье, а затем под руку отвела к креслу.
– Боже милостивый, нет, только не это! – стонала я, обхватив руками живот и в отчаянии раскачиваясь.
И смотрела, вне себя от ужаса, как Лукреция проворно вытерла пол, а затем бросила окровавленное тряпье в камин. Лишь тогда я прошептала:
– Об этом никто не должен узнать, иначе мне конец!
– Я все сожгу, и сорочку тоже. – Лукреция кивнула. – А теперь отдохни, успокойся.
– Успокоиться?! – Меня затрясло. – Мне уже никогда не знать покоя! Я потеряла ребенка! Что мне теперь делать? Как я смогу это пережить?