Отказать Пигмалиону - стр. 11
– Значит, так. Думаю, что все важные дела я должен закончить как можно быстрее.
Семья, растерявшаяся от увиденного, даже и не подумала его переубедить. Только Вадим, нахмурясь, раздраженно произнес:
– Да ладно, папа…
Алексей Владимирович выразительно на него посмотрел, и фраза осталась незаконченной.
Что-то ненастоящее, бутафорское было в этих сокровищах. Золотые монетки, словно шоколадки в фольге, отливали жирным блеском. Тем самым, который присущ только этому металлу. Богатство, которое лежало на столе, превратило их парадную гостиную в небольшую, загроможденную «мелкотравчатыми» предметами комнату.
Алексей Владимирович откашлялся:
– Я где-то читал, что наследникам оставляют деньги вовсе не из милосердия или любви. А потому, что просто нет другого выхода. В гроб с собой их не заберешь, отдать случайным людям – противоестественно. Мне и самому так казалось. До тех пор, пока не пришла пора помирать… Подожди, – прервал он всколыхнувшуюся было Варвару Сергеевну. – Дай мне сказать. Так вот. Жалко мне вас – я оставляю свою семью без помощи и совета. Мне жаль вас, моих детей, которым я обеспечил такую беззаботную жизнь. С другой стороны, я чувствую страшную вину за собой именно потому, что вы никогда не знали проблем, ни в чем не нуждались, ни за что никогда не боролись. Что вас ждет в будущем, которое так неожиданно свалилось всем на голову, я уже не узнаю. Могу только сказать, что я жил во времена, может, не очень правильные, но, во всяком случае, ясные. От этой ясности было легко. Теперь же вам самим придется разбираться во всем, и от того, какой выбор вы сделаете, будет зависеть ваша жизнь. Защитить я вас не смогу и помочь тоже, даже советом.
Алексей Владимирович перевел дух и посмотрел на детей. Те сидели, замерев, и не отрывали глаз от отца. Таким они его еще никогда не видели. Сухой, сдержанный, всегда сторонившийся «воспитательных процессов», он сейчас выглядел немного растерянным, взволнованным, и всем его было очень жаль. Аня вдруг всхлипнула, вскочила и уткнулась отцу в шею.
– Анька, садись, ты мне всю шею намочила. – Алексей Владимирович легонько оттолкнул дочь.
– Этих денег бояться не надо, – продолжил он, – эти монеты начал собирать мой дед, немного удалось моему отцу, и я собирал всю свою жизнь. Сначала было интересно, потом по привычке, позже, думая о вас и вашем будущем. Все эти деньги я разделю на три равные части. Тебе, Варя, – Алексей Владимирович повернулся к жене, – достается все, что есть в доме. А это немало. Машины, дача, драгоценности и картины. Не обижайся на меня. Им надо на ногах устоять и вырасти, стать сильными. Эти деньги не для того, чтобы сладко есть и пить. Это деньги – для работы. Старые времена не вернутся, а новые будут тяжелыми. Главное, не «прошляпить» их. Эти деньги я вам отдаю, чтобы вы стали на ноги – открыли свое дело, превратились в собственников, крепко стоящих на ногах. Не пропейте, не прокутите, не проешьте – это ваше наследство. Обратите его в удачу.
– Пап, а сколько здесь денег? – Юра взял в руки пригоршню монет.
– Много. Вы столько никогда не видели. Почти миллион долларов. Монеты здесь разные, есть очень дорогие, по несколько десятков тысяч долларов. Тут все записано. – Отец ткнул пальцем в старую, потрепанную тетрадь.