Отель «Жар-птица» - стр. 18
– Ты будешь отдыхать. Считай, что сегодня у тебя внеплановый выходной. Можешь прямо сейчас отправляться домой. Или, скажем, в салон красоты. Ты как-то говорила, что хочешь обновить маникюр. Вот и займись этим. А я подежурю вместо тебя.
Он протянул ко мне руки. Я ухватилась за его ладони, встала со стула и крепко его обняла.
***
Домой я отправилась сразу после разговора с дедом. Внеплановый выходной – это ценность, которой пренебрегать нельзя.
Вообще, у нас с Валентином Митрофановичем есть утвержденный график дежурств: 5/2 – пять дней на ресепшене стою я, два дня – он. Когда была жива бабушка, мы с ней встречали гостей по очереди, а дед занимался только административной работой. После ее смерти он хотел нанять в «Жар-птицу» другого администратора, но не смог подыскать подходящую кандидатуру. Поэтому оставил все, как есть. Новый формат работы никого из нас не напрягал, и мы быстро к нему привыкли.
Порой мне приходилось работать сверхурочно – если у деда было много собственных дел. Но это случалось не так уж часто. Валентин Митрофанович строго следил, чтобы в субботу и в воскресенье его внучка могла отдохнуть. А сам работал без выходных.
– Мне достаточно вечеров, которые приходится коротать пять дней в неделю, – говорил он. – За вечер я успеваю сделать все домашние дела: и навести чистоту, и постирать белье, и прочесть книгу, и даже пройтись по магазинам. Что прикажешь мне делать, если в моем распоряжении окажется целый день? Я умру от скуки, Ульяна. Зато в гостинице всегда есть, чем заняться. Я не так сильно упахиваюсь, чтобы мне были нужны выходные.
Я в ответ только улыбалась и пожимала плечами.
Похоронив жену, дед замкнулся в себе. Соседи, коллеги и друзья были уверены, что Валентин Солнцев стойко перенес потерю супруги, и только я знаю, что это не так.
Он отменил субботние походы в кинотеатр, которые они с бабушкой совершали каждую неделю. Отменил прогулки по городу, катания на лодках, рыбалку, которую ранее обожал всем сердцем, и вылазки в курортную зону. Каждый раз, когда я вытаскивала деда «в люди» – на чью-нибудь свадьбу или юбилей – я ловила в его глазах печальные тени. С каждой улицей, с каждой песней, доносившей из старых кафе, у него были связаны воспоминания. И в них непременно была она – его Васёна, Васелинушка, Васелина.
Его любовь, друг, верный союзник, светлый всепонимающий ангел.
Скорбь по ней прочно сидела в глубине его широкой души, и спасала от нее только «Жар-птица». Работа деда не тяготила. Она его отвлекала, останавливала лавину воспоминаний, которая настигала и давила Валентина Митрофановича, когда он оставался один.
Мы с дедушкой жили раздельно. В день моего двадцатилетия они с бабушкой торжественно объявили, что я – девушка взрослая, а значит, должна отселиться в отдельную норку и самостоятельно выстраивать в ней быт. Их заявление являлось резонным: за несколько недель до этого разговора я окончила факультет сервиса и туризма и была устроена администратором в семейный отель.
Норка, в которой мне предстояло строить быт, располагалась через дорогу от норки моих стариков. Это был одноэтажный кирпичный дом – брат-близнец дома, в котором проживали они. Когда-то давно Солнцевы приобрели его для своего сына – моего отца. Так вышло, что папа не прожил в нем ни единого дня, и много лет его сдавали в аренду.