Отец с обложки - стр. 44
Я достаю из шкафчика чашку, включаю кофемашину. Нетерпеливо слежу за тем, как горячий напиток наконец-то начинает литься. Хватаю конфетницу, беру чашку и возвращаюсь в гостиную. Вот только мужчину там не застаю.
— Вот черт, — я ставлю поднос на стол, понимая, что вряд ли он ушел, не попрощавшись.
Дверь в комнату, которую я использую как кабинет, открыта, и я спешу туда.
— Эй, я не разрешала тебе шастать по дому, — зло говорю я, застыв в дверном проеме.
Леон поворачивается ко мне, его взгляд изменился. Он изучает меня несколько секунд, потом возвращается к моему настенному планеру и внимательно его изучает, чем нервирует меня еще больше.
Я преодолеваю между нами расстояние и хватаю его за локоть. Тяну к себе.
— Выходи отсюда. Здесь не убрано, и вообще… — я задыхаюсь от возмущения, не знаю, что еще сказать. Мне очень стыдно перед мужчиной, на самом деле. За то, какой у меня в квартире беспорядок. И он это все видит.
В кабинете все разбросано в буквальном смысле. У меня ведь в последнее время вообще ни на что нет времени, а из-за беременности я стала настоящей соней. Кусок недоеденной засохшей пиццы на рабочем столе, которую замечает Леон, становится последней каплей.
Мне хочется плакать. Серьезно. Из-за такой мелочи, как этот кусок пиццы! Потому что мне в его глазах хотелось быть идеальной, без единого изъяна, а теперь он решит, что я жуткая неряха.
— Ты все еще работаешь где-то в рекламном отделе? — он поворачивается ко мне, опускает взгляд на руку, которую я все еще сжимаю. Я делаю шаг назад.
— Я последний год на себя работала. Набирала много небольших заказов и занималась раскруткой брендов в соцсетях, — признаюсь нехотя. Смотрю куда угодно, только не на него.
— Почему тогда резюме подавала на вакансию, которая далека от твоей специализации?
— Потому что устала. И опыта нового захотелось, — нахожусь с ответом. — Здесь нет ничего интересного. Пойдем, твой кофе стынет.
Леон в последний раз обводит мой кабинет взглядом, излишне долго задержавшись на стеллаже, где лежат купленные мной грызунки и погремушки малышу.
— В подарок подруге купила, — спешу оправдаться, а потом выхожу из комнаты, надеясь, что и он последует за мной.
Я наблюдаю за тем, как Леон разместился в моей гостиной на диване, закинул ногу на ногу и попивает кофе. Абсолютная тишина в квартире нервирует, но я не спешу выставлять мужчину за дверь. Ловлю себя на том, что любуюсь его профилем, тем, как он задумчиво смотрит перед собой. Непривычно видеть чужого мужчину в своей квартире. Здесь кроме Толи никого больше не было.
Жду, когда Леон наконец-то что-то скажет. Сама таскаю из вазочки одну за другой шоколадные конфеты. В какой-то момент ловлю его взгляд, и немного стыдно становится, когда замечаю перед собой стопку фантиков.
— Ты сама живешь? — спрашивает он, и я облегченно вздыхаю, наконец-то хоть кто-то из нас заговорил. Потому что слишком странно и неловко до этого было.
— Как видишь, — пожимаю плечами.
Как по мне — совершенно глупый вопрос.
— У твоего бывшего есть ключи от твоей квартиры?
— Нет. Я забрала. После того, как, придя домой с работы, обнаружила его в своей гостиной.
— Хорошо. Если будет преследовать тебя или угрожать, сообщи мне, и я быстро с этим разберусь, — он смотрит мне в глаза, говорит с нажимом, серьезно. Но я отчего-то язвлю.