Отец поневоле - стр. 7
Так что делать? Позвонить матери? Они с отцом как раз недавно вернулись из отпуска. Но как ей объяснить наличие ребенка? Впрочем, и затягивать выяснение обстоятельств не в моих интересах. Поэтому… Набираю номер матери.
– Назар! Рада слышать! – отвечает она почти сразу. – Что-то случилось?
– Почему что-то должно случиться? Я не могу тебе позвонить просто так?
– Ты? – ехидно усмехается она.
Да, мама у меня с отменным чувством юмора. А еще она обожает воспитывать своих детей весьма своеобразным способом. И, пожалуй, единственные, кто избежал этого – Никас и Ева, наши двоюродные брат с сестрой.
– Дай-ка вспомнить, сколько раз это было за последний год…
– Мам!
– Не мамкай, – осекает она меня. – Давай ближе к делу – мне еще отца надо вытащить на прогулку.
– То есть ты занята? – мне едва удается скрыть разочарование в голосе.
– Не особенно, милый. У тебя есть предложения?
– Да, одно такое… – В этот момент пацан решает высказаться и вякает от души. Или пищит. Уж не знаю, какое слово лучше отражает ту звуковую волну, что накрывает мои уши.
– Это кто у тебя там? Ты в саду детском, что ли?
– Можно и так сказать. Приедешь?
– Надо полагать, без отца?
Вот за что обожаю маму, так это за ее обалденную проницательность.
– Да, пока без него.
В трубке повисает многозначительное молчание. Очередной элемент воспитания. И я терпеливо ожидаю вердикта.
– Жди, через час буду. Сам понимаешь – не могу же сорваться просто так.
– Ага, – вяло отвечаю, а у самого – гора с плеч. Уж час-то с этой крохой я выдержу – уверенно думаю я, отбивая звонок.
Наивный дурак.
Потому что сначала Платон решает, что он слишком долго молчит, и пора бы продолжить разрабатывать связки. Я по всякому пытаюсь договориться с крикуном , но у него явно свое мнение по поводу того, как надо вести себя.
Измучившись, в конце концов, разбираю пакет от Леры и нахожу там погремушку. Не такая уж оригинальная игрушка, но на целых пятнадцать минут это срабатывает.
А затем все начинается по новой.
– Платон! – пытаюсь перекричать его строгим голосом, – ты ведешь себя нехорошо! Нельзя так долго кричать!
Но пацану плевать. Он надрывается, что есть мочи, а я чувствую себя абсолютно беспомощным. Что же делать? Как вообще успокаивают маленьких детей?
В итоге, потеряв всякую надежду, рискую все же взять мелкого на руки. Аккуратно, словно хрустальную вазу, беру того и едва дышу.
И, о чудо! Мальчишка, наконец, замолкает, а я выдыхаю с облегчением. Правда, лишний раз пошевелиться боюсь – вдруг что-то сделаю не так. Платон внимательно смотрит на меня, а затем вдруг опять широко улыбается.
Мне улыбается. И от этого внутри становится очень-очень странно. Словно произошло что-то невероятно важное. Нервно сглатываю и улыбаюсь ему в ответ. Зачем? Скорее, потому что невозможно не отреагировать на такое проявление детских эмоций. И вот в этот момент мне почему-то очень хочется, чтобы пацан оказался моим.
Когда заканчивается этот самый час, и, наконец, раздается звонок в дверь, мне кажется, что у меня гора с плеч падает… Давно я не нервничал так сильно. Все же ребенок – это огромная ответственность. Но стоит мне вернуть пацана в люльку, как тот разражается недовольным плачем.
– Заходи, – выдыхаю с облегчением, пропуская мать в квартиру.
Мальчик, затихший после звонка, начинает новый виток и снова заходится плачем, а я обреченно прикрываю глаза.