Отец подруги. Мой отпуск без комплексов - стр. 26

Я прикрываю губы ладошкой и вдруг замечаю взгляд Тавицкого, устремленный прямо на меня. Отец подруги смотрит в зеркало заднего вида. Предупредительно и совсем недобро.

И тогда я решаюсь.

- Такой? - показываю руками.

Крис отрицательно машет головой. 

- Больше!

Оказывается, это не так уж и страшно - обсуждать то, от упоминания чего я краснела еще пару месяцев назад. Особенно когда я вижу, как это злит Григория Викторовича.

Тавицкий все яростнее жмет на газ и мне почему-то нравится то, с каким остервенением он обгоняет попутные машины. Мне приятно представлять себе то, как сидение под ним горит, как самый большой и горячий котёл в аду.

Он не перестаёт гневно стрелять взглядом в зеркало заднего вида. Но вовсе не на Крис.

Чувствую, что начинаю ждать вот этих взглядов.

Да, а ты что думал, Тавицкий?! Что я маленькая испуганная мышка? Невинная, как там говорят, овца?!

Крис явно веселится. Она выбирает все более и более пошлые темы, а я удивляюсь тому, что мне есть, чем их поддержать.

Летим по шоссе чуть более быстро, чем следовало бы.

Но Тавицкому, кажется, плевать на камеры и вообще на что бы то ни было кроме уровня бензина. Он держится ну очень стойко и меня почему-то это раззадоривает.

Хочу чтобы он узнал максимум, на который я способна. Хочу чтобы понял, что он ошибся. Я настоящая женщина и он упустил свой шанс!

Пусть ему станет обидно.

Пожалеешь. Ох, как ты у меня пожалеешь!

Я понимаю, что намеренно кусаю губы. Хочу выглядеть в зеркале заднего вида еще более соблазнительной. Развратной.

Пусть уже почувствует себя как я.

На первой же остановке, Крис затаривается пивом. И, хохоча, протягивает мне одну из бутылок.

- Чего? - удивляюсь я.

- Папаша сам напросился на поездку, - подмигивает, падая на сиденье. - Значит, он - наш водила.

Тавицкий играет желваками. Недоволен, но пока молчит.

Пью из горла, позволяя капельке напитка скользнуть по моему подбородку, шее, и проложить дорожку к грудям.

Смотрю в зеркало и не замечаю его взгляда. Тавицкий так бьет по газам, что шины взвизгивают.

- Уже дымится, - наклоняется к моему уху Крис. - Отличная работа, Ев. 

- Дымится что? - в растерянности переспрашиваю я.

- Папина задница, - поясняет подруга. - Блин, я сделаю так, что он улетит из Сочи нахрен. В первый же день!

Крепче сжимаю в ладонях тёмное стекло. 

“А может, что-то не так делаю и я?” - вдруг ледяной иголкой колет осознание. Кто вообще из мужчин по-настоящему любит пьющих и развратных девушек?

- Люблю тебя, Ев, - бормочет Крис, устраиваясь на моем плече.

А я люблю твоего папу…

Внедорожник тем временем влетает в густую холодную ночь и мчит на очень небезопасной скорости.

Вскоре мы опять останавливаемся на заправке, потому что Крис ноет, не переставая: “Хочу в туалет”.

- Я запретил тебе пить в поездке, - чеканит Григорий Викторович.

- Я запретила тебе брать с нами себя! - не остается в долгу Крис. - Но ты взял! Поэтому я взяла пиво!

Бухло уже дало ей по шарам.

Наконец, Тавицкий сдается и паркуется на ближайшем “Лукойле”.

- А ты, Ева? - смотрит на меня в зеркало заднего вида. 

А я почти не пила. Отдала свою бутылку Кристине потому что та клянчила. Ее папа сделал правильные выводы и больше не останавливался рядом с супермаркетами, а на заправках пива нет.

Когда подруга уходит, в салоне, рядом с Тавицким становится как-то совсем неловко, учитывая то, что я несла в дороге.