Отец-одиночка поневоле - стр. 20

– Значит так, – произнёс я зловеще. – Первое: никто никуда отсюда не уходит. За исключением тебя, дорогая моя мамочка. Ты, безусловно, свободна, как ветер. Второе: я сам буду решать, куда выгонять невесту и что делать со своей дочерью. Никто не имеет права мне указывать, а тем более, распоряжаться. Нравится тебе, мама, или нет, Маша – моя дочь. Не хочется тебе быть бабушкой – никто не неволит.

Мать судорожно сглотнула. Затем повнимательнее вгляделась в Матрёшку.

– Ну, глаза вроде как наши, – произнесла она неуверенно, а затем приободрилась. – Ну и ладно. Сдалась нам эта Маринка. Я всегда говорила, что она кукла крашеная, недостойная быть с тобой рядом. Манекен неживой. Глиста в скафандре по самую макушку. Молчу, молчу, молчу! – сделала маман жест, словно закрывала рот на замок. Затем снова зыркнула на Матрёшку. Та втянула голову в шею и ответно сверкнула глазами. – Наши глазки! – выдала мать торжественно, словно стояла в ЗАГСе и брачевала влюблённых.

Я её знал назубок: это не примирило мать с действительностью. Это её пока не касалось, как и тётку, что заключает акт гражданского состояния. Можно прокукарекать, а дальше пусть солнце не встаёт. Она, видимо, надеялась, что всё само собой рассосётся.

– Стыдно, сынок, родную мать из дома выгонять! – выдала она, натянув маску оскорблённой невинности. – Я, между прочим, о тебе беспокоюсь, а ты…

Далее её монолог захлебнулся под моим красноречивым взглядом.

– Я ещё вернусь! – пообещала она и гордо прошествовала вон.

Кто бы сомневался. Но сейчас важно было, чтобы она наконец-то ушла.

Мать без конца медлила, деланно всхлипывала и косилась. Надеялась, что моё чёрствое сердце дрогнет, а она получит хоть какие-то объяснения.

Кормить её внутреннего тролля я не собирался. Потом разберусь.

– А она ничего так, – кинула мать на выходе. – Приятная. Уж куда лучше твоей змеюки Маринки.

Высшая оценка для Алисы Селезнёвой по внутренней шкале маминых ценностей. Ничего – это пустое место, но оно предпочтительнее, чем змеиная сущность моей невесты.

Естественно, мать не понимала всей ситуации в целом, потому что ею не владела. Не знала, что Алиса Машке тётя. Что наше родство с ребёнком ещё по воде вилами писано. Хотя мой личный радар почему-то смирился с участью отца, несмотря на то, что всегда существовал процент моего непричастия к рождению малышки.

Но бразды из своих рук я выпускать пока был не намерен, а поэтому, закрыв за матерью дверь, вернулся на кухню, где меня ждали две маленькие женщины.

– Соскучились? – застукал я на горячем Алису, что, судя по всему, уговаривала Матрёшку отклеить маленькую попку от стула и настоять на своём – удрать по-тихому. Машка сопротивлялась.

Хм. Выражение лица у ребёнка очень знакомое. Я неоднократно видел это ослиное упрямство и упрямо выдвинутую вперёд челюсть. Кажется, вот только что лицезрел, минуту назад.

– Сделаем вот что. Ребёнку пора спать. Укладывайте – и поговорим.

11. Глава 11

Алиса

Я терпеть не могла подобный тип мужчин. Тиран и деспот. Авторитарный тип, который хочет, чтобы всегда было только так, как скажет он, даже если его решение ни в одни ворота не лезет.

Он даже с родной матерью не церемонился. Что уж говорить о нас – совершенно чужих для него людей.

Масяня – его дочь, – пискнула проснувшаяся некстати Справедливость, но я быстро затолкала её подальше. Об этом лучше я потом подумаю. Сейчас задача номер один – выбраться из логова льва.