Отдайся искусству - стр. 16

- Тогда, может, Игорь Владимирович завтра другого работника? – сложила Анна руки на груди.

- Вы меня вполне устраиваете. Знаете, красивые, умные и сильные женщины меня вдохновляют, - я снова улыбнулся.

- Это комплимент?

- Наверное.

Буду слишком любезничать – оттолкну или вызову подозрения. А напустить немного таинственности и показать новый для нее мир искусства – то, что надо. Тем более о странности художников, на которых навешали ярлыков, Анна сама недавно говорила.

- Олег Львович, я думаю, что без помощи работников галереи здесь не обошлось.

Что же, быстро она сообразила.

11. Глава 11 Аня

Вертинский приподнял бровь, когда я предположила, что без работника галереи здесь не обошлось. И мне это снова мне показалось странным. Так разве должен реагировать нормальный человек?

Я бы вызвала всех на ковер и заставила отчитаться, если только…

Достав телефон, сказала:

- Олег Львович, я звоню в полицию и обвиняю вас в страховых махинациях.

- Успокойтесь, Анна Валерьевна, - на Вертинского мои слова, кажется, впечатления не произвели.

- Я-то спокойна, а вот вам стоит волноваться.

Тут я была не права. Олег Львович выглядел невозмутимым, и я тоже очень старалась, но выходила так себе. Не люблю, когда меня пытаются надуть.

В общем, я разочарована. Хоть мне Вертинский и не особо нравился, но не казался мошенником.

- Прежде чем звонить в полицию, Анна, - снова «забыл» мое отчество, - поговорите со своей тетей.

- Что? – признаться, я этого не ожидала.

Думала, сейчас последуют какие-то оправдания, попытки что-то объяснить. А тут… Лариса? При чем тут она?

После растерянности появилась злость.

- Олег Львович, не заговаривайте мне зубы!

Он протянул мне руку и все так же спокойно сказал:

- Поехали со мной, я тебе кое-что покажу. Честно говоря, думал, что понадобится больше одного дня.

- Больше одного дня для чего? – я окончательно перестала понимать, что происходит вокруг меня. – Понять, что в краже замешан кто-то из работников?

Даже не выдала лекцию о субординации и деловых отношениях, когда Вертинский начал мне тыкать.

- Если я начну рассказывать здесь и сейчас, то ты мне не поверишь.

Сомнения? Нет, я не боялась Вертинского, хотя и бытует мнение, что маньяки выглядят интеллигентами. И да, я хотела узнать, что бы там ни было. Но… После сегодняшнего дня, когда меня преследовало постоянное дежавю, не знала, хочу ли я этого.

Казалось, что лучше в неведении. Казалось, если я узнаю что-то еще, то моя привычная жизнь полетит к чертям.

- Я и сейчас вам не верю.

- Можем поехать сразу к твоей так называемой тете, - снова вернулся Вертинский к Ларисе. – Но она тебе вешала лапшу на уши больше двадцати лет, вряд ли сейчас изменит своим принципам. Хотя она никогда не была принципиальной особой.

- Стоп!

Я вообще перестала что-либо понимать. Более принципиального, правильного и рационального человека, чем Лара, я не встречала.

И зачем снова меня путает?

- Едем со мной, Анна, и я кое-что попробую прояснить.

Руку в протянутую мне ладонь я не вложила, но двинулась к лестнице, тем самым негласно говоря «да».

Вертинский нагнал меня, но молчал. Только бросил «всего доброго» охраннику, который закрывал за мной дверь.

А я возле машины задумалась и уже хотела на все плюнуть. Может, поехать домой и перестать думать обо всем, что сегодня произошло? Но я уже знала, что не смогу. И это я еще не спросила, что имел в виду Вертинский, когда назвал Ларису моей так называемой тетей.