Отданная за долги - стр. 5
4. Глава 4
Распахнув глаза, вижу над собой темно-серое чрево с небольшими чешуями. Вокруг моего тела сомкнулись когти дракона.
Слабое место дракона – брюхо. Чешуйки там не такие плотные и их можно пробить достаточно хорошим клинком. Но мало какой дракон даст врагу возможность подобраться близко. Сбить стрелой тоже не получится, драконы господствуют в небе и хорошо умеют уклоняться от атак.
По сторонам от его массивного тела то и дело мелькают кожистые крылья, рассекающие воздух.
Мы летим. Черный дракон поймал меня, хотя точно не должен был этого делать. У крылатых ящеров есть правила, кодекс, в котором запрещается спасать тех, кто не может позаботиться о себе сам. Кажется, это не распространяется только на маленьких драконят.
В записях моей мамы, пять лет изучавшей драконов перед смертью, говорилось, что все драконы по-разному оценивают людей, в зависимости от своих характеров.
Я много читала ее дневники, поскольку ее хаотичные заметки – единственное, что отдали нам с Джуной в качестве наследства. Шарф, записи и Джуна – все, что напоминает мне о счастливом детстве.
Большинство из драконов уважают физическую силу, гордыню, безжалостность, способность убивать без колебаний, но мама допускала, что могут быть и другие критерии, поскольку ни одному человеку не дано заглянуть в голову дракона и узнать его мысли.
Мы летим до самой ночи. От холода я перестаю чувствовать конечности. Кажется, я постоянно теряю сознание, но очнувшись не могу разглядеть вокруг ничего, кроме темноты сумерек. Внизу ни бельмеса не видно и пейзаж постоянно сменяется.
Когда из-за горизонта начинают появляться первые робкие лучики солнца, дракон делает кульбит, вывернув длинную шею, чтобы посмотреть на меня.
Убедившись, что я в сознании он размыкает когти и подкидывает меня высоко над собой.
Восход солнца над границей между землями людей и драконов ознаменовывается моим истошным криком и бешеными извиваниями в свободном полете.
Сиганув вниз я сталкиваюсь с хребтом дракона и хватаюсь за него руками и ногами, как кошка, сброшенная в пропасть и сумевшая ухватиться за корешок дерева.
- Я, конечно, благодарна тебе, - кричу запыханно, надеясь, что он меня слышит, - но не мог бы ты теперь лететь осторожнее, чтобы я снова не упала?
Дракон фыркает, и вибрация проносится по большому телу, но он прислушивается. Оставшаяся часть полета проходит относительно спокойно, я несколько раз соскальзываю, но успеваю удержаться на месте.
По огромному телу дракона проходит дрожь и чешуйки, словно по мановению сильнейшего волшебника меняют цвет с черного на золотой.
Мне кажется это странным, но вопросов больше не задаю.
На этой части пути мы то и дело сталкиваемся в небе с другими драконами, снующими между городами. Зеленые, золотистые, даже нежно-фиолетовые, но ни одного черного.
Кажется, поэтому он изменил цвет своей чешуи – чтобы слиться с остальными.
Драконы, пролетающие совсем рядом с нами, уважительно кивают и не подают виду, что заметили на спине собрата растрепанную наездницу, пораженно оглядывающуюся по сторонам.
Города под нами кажутся удивительными, сказочными. Даже те, что совсем рядом с границей обнищавших земель людей.
Я на землях драконов. Впервые. Там, где хотела бы быть в последнюю очередь.
Небо переливается нежно-голубыми и золотистыми цветами, расходящимися от округлого светила, похожего на чеканную монету.