Отчим. Эта малышка (не) для меня - стр. 8
– Что за история со шмотками? – спрашивает отчим, сминая в руках толстую кубинскую сигару. Он не курит, только мнет, нюхает и кладет на место.
– У меня уже есть куча вещей. Можете зайти в мою комнату, открыть шкаф и посмотреть, – стараюсь не смотреть ему в глаза.
Стыдно после вчерашнего. Растеклась ручьем, самой теперь от себя противно. Надо было врезать ему между ног и валить. Но чертов страх сковал тело и лишил воли.
Боюсь Фому. Боюсь за мать. За себя тоже боюсь. От отчима исходит такая бешеная энергетика, что меня знобит. Не могу оставаться спокойной в его присутствии. Так и жду, что он снова что-нибудь выкинет. Только на этот раз Белогорский точно получит коленом в пах!
– Завтра мы с тобой идем на ужин. Я представлю тебя партнерам своей женой, Крис.
– И не стыдно будет врать?
– Мне нужен этот контракт. И ты будешь сущим ангелом в этот вечер. Ясно?
– А если не буду?
– Накажу, – отвечает, не дрогнув голосом.
Даже знать не хочу как, просто верю, что наказание не заставит себя долго ждать, если буду плохо себя вести. Когда в деле замешаны большие деньги, мужчинам на все плевать.
Вылазка в город – это мой шанс свалить от Фомы. Улучить момент и сбежать из ресторана. Какой смысл и дальше оставаться в его доме? Смиренно ждать, когда он трахнет меня? Всё решено. Если переживу эту ночь, то завтра смоюсь…
Глава 5
Крис
И вот я стою в вечернем платье и раздумываю над тем, какую выбрать губную помаду. Рука сама тянется к красному – любимому маминому цвету. Провокационно, да. Разрушит мой ангельский образ и взбесит Фому Дмитриевича? Да. А нечего было меня унижать сертификатом.
Решено.
Выхожу к отчиму, и у него глаза на лоб лезут от моей неземной красоты. Это, если что, сарказм. Красавицей я себя не считаю. Но он всё равно удивлен.
– А вот и я, – стараюсь быть доброй и милой, чтобы усыпить его бдительность. Пусть расслабится, подумает, что я смирилась со своим положением. Я его потом еще раз удивлю.
– Тебе идет черный, Кристина, – разглядывает меня, сунув руки в карманы своего стильного пиджака. Я смотрю, отчим тоже прибарахлился. Мама научила этого дуболома стилю. Ведь Фома Дмитриевич в молодые годы работал физруком в школе, и пол-жизни проходил в спортивном костюме и майке-борцовке.
Платье не просто черного цвета, оно глубокого черного, траурного. Словно мы на похороны собрались, а не в ресторан. И снова плохие мысли лезут в голову! А мне улыбаться велено.
– Губки секси, – отчим легонько оттягивает мою нижнюю губу пальцами, – в следующий раз измажешь ими мой член, но сейчас придется стереть.
Белогорский достает из кармана пиджака платок и аккуратно, стараясь не превратить меня в клоунессу, убирает со рта губную помаду.
Козлище.
На уме один секс!
– Поехали. Арабы не любят не ждать.
Фома сам садится за руль своего мерса, а его охрана следует за нами на большом джипе. Володя будет смотреть в оба, да и отчим ни на шаг меня не отпустит. Даже не знаю, каким образом мне удастся совершить побег. Но я что-нибудь придумаю. Напрошусь в гости к кому-нибудь из девчонок с универа на время или сниму номер в гостинице. Паспорт я прихватила с собой.
Глупости всё!
Он же меня везде найдет, если захочет. Найдет и накажет за непослушание. Страшно.
– Нужно приехать первыми в ресторан. Ты волнуешься? – Фома бросает на меня цепкий взгляд.