Отчаянная ассистентка Зверя - стр. 32
В каждой милой крошке таится своенравная сучка, готовая на все ради собственных целей.
— Вы хотите обсудить еще что-нибудь? — вежливо и тихо интересуется она. — Может быть, условия моего проживания в особняке?
Все будет так, как я скажу, детали излишни. Маленькая гаранча должна знать свое место.
— После, — бросаю как можно равнодушнее. — Научись терпеливости и молчанию. А главное — не лезть с разговорами, когда тебя об этом не просят.
Кэт определено обижается, хоть и пытается это скрыть. Так-то, девочка. Не надо пытаться со мною подружиться, это нереально. У меня нет друзей, только союзники. Все остальные — враги и соперники.
Тихий вздох Кэт тревожит чуткий слух. Она подавлена, сбита с толку и рассержена. Не понимает, что так нужно.
Ее взгляд такой чистый, точно снег на вершинах гор. Немой укор невыносим, но иначе я не умею.
Отворачиваюсь к окну. Мыслями уношусь в прошлое, как делаю нередко в минуты ожидания. И вот предо мной уже совсем другая девочка. Такая же милая и молодая — но только на вид.
— Привет! — кричу, заочно принимая новую знакомую всем сердцем.
Она играет с куклами, что-то для них готовит. Ей чуть больше десяти, но фигурка еще сохранила детскую пухлость. Девочка похожа на ангелочка, спустившегося с неба на грешную землю. Это пышное белое платье, сливочно-белый цвет кожи, румяные щеки и темные локоны, обрамляющие узкое личико.
Но эти глаза…
При взгляде на меня выражение лица девочки изменяется до неузнаваемости. Пожалуй, если бы она встретила вампира или бешеного волка, и то скривилась меньше.
— Ты?! — Девочка и не думает подружиться. — Не смей заходить в мою спальню! Не топчи своими грязными ботинками мои ковры!
Она поднимается и отряхивает платье. Грозно топает маленькой ножкой, демонстрируя степень своего недовольства. Указывает на дверь:
— Вон!
— Да чистые у меня ботинки, — признаюсь и впервые в жизни хмурюсь.
Специально помыл обувь, зубы почистил и даже надел новый шерстяной костюм — ужасно неудобный, но, как заявила мама, представительный. В нем я казался ей взрослым, солидным.
— Ты грязный, смердящий перекидыш! — визжит девчонка. — От тебя воняет псиной. От тебя и твоей матери!
— Не смей! — сжимаю кулаки.
Впервые в жизни забываю уроки матери. Самок обижать нельзя, они слабые и беззащитные существа.
Как бы не так! Эту девчонку можно назвать какой угодно, но не слабой. Подойдя ближе, замечаю, что она вовсе не варит куколкам суп, как мне показалось прежде. О нет, это занятие не для Пилар. Перочинным ножом она исполосовала одежду куклы, а ее отрезанные волосы сложила в кастрюлю.
— А что это у тебя в кофейнике? — интересуюсь я, все еще пытаясь наладить отношения.
— Ведьмовское зелье! — рычит Пилар. — Сейчас вылью его тебе на голову, и ты исчезнешь. А лучше — превратишься в груду пепла!
Сказав это, она хватает кофейник и выплескивает содержимое в меня. Напрасно я надеялся, будто внутри красная краска, смешанная с водой. Пилар добыла настоящую кровь — судя по запаху, голубиную или воронью.
— Идиотка! — рычу в ответ самое грозное ругательство. Единственное, которое знал тогда, случайно подслушав разговор кухарок в доме матери. — Испортила мой лучший костюм!
Кровь застилает обзор. К горлу подкатывает дурнота, и я ужасно боюсь, что меня вырвет перед этой девчонкой с кукольной внешностью и характером шакала.