Отбор для Слепого - стр. 17

   - Ты чего не спишь? - в тени высокого раскидистого дерева метрах в пяти от меня стоял Давид.

  - В туалет ходил. А ты?

  - Дежурю. Смотри, тварюка сбежать собирается.

  Я резко обернулась. Зверь осматривался и принюхивался, подняв по ветру свой маленький черный нос. Может, и вправду, пытается унюхать, где логово его семьи, куда направиться дальше? Но, покрутив головой по сторонам, щенок, поджал маленький хвостик и потопал в мою сторону. Давид присвистнул:

   - Охренеть! Как ты это сделал? 

   Я пожала плечами. Ничего специального я делать и не собиралась. Он сам меня выбрал. А я его. Подхватив Зверя на руки, я уже собралась вернуться в бункер, как Давид окликнул:

   - Слушай, Мастер! Так, кажется, тебя молодежь наша зовет? У меня к тебе просьба есть, личная. Ты при них-то меня так не опускай больше! Ну, мордой в землю! Зачем тебе враги?

   - Ты мне угрожаешь?

   - Ни в коем случае. Тем более, что у тебя такой покровитель теперь имеется.

  - Какой покровитель? - я была удивлена и не понимала, на что он намекает.

   - Ну, Пророк, какой же еще? Тебя позвал невесту себе выбирать. Меня не спросил даже, так выслушал - постольку-поскольку, потому что рядом с ним оказался. 

   - А может, у вас с ним вкусы не совпадают?

   - А у вас, значит, совпадают? И каковы же они, ваши вкусы? Твои-то понятны - мужиков предпочитаешь? А его?

   Из тени, отбрасываемой навесом, небольшой крышей на подпорках, у самого входа в бункер донесся спокойный голос:

   - Давид, ты забыл свое место. Надоело быть моим телохранителем? Я устрою так, что в штурмовую группу Жука попадешь, будешь зачищать непослушных. И чтобы ты уяснил и впредь не задавал подобных вопросов, я отвечу - мои вкусы не твоего ума дело. Твое дело - хорошо выполнять свою работу и открывать рот только тогда, когда я разрешу. Усек?

   Давид был в ярости. Это чувствовалось - даже скрип сжавшихся зубов, казалось, слышен был. Но ему удалось сдержаться.

   - Усек. Не надоело.

  - Что?

   -  Не надоело, говорю быть твоим телохранителем. Подобного больше не повториться. 

   Я поняла, что лучше сейчас для меня потихоньку свалить в спальню, но проходя мимо Пророка, была остановлена его тихим, видимо, чтобы не слышал Давид, вопросом:

    - Тебе не спится?

9. 9. Когда не спится.

    ...Шум, крики, стоны, далекое стрекотание автомата, удары тяжелых кулаков и прикладов и чавканье то ли крови, то ли грязи под ногами. И где-то впереди, в комнате под кроватью (я знаю это, чувствую всей своей кожей, всем телом), сидит кто-то маленький, испуганный, безумно фонящий своей оранжевой аурой с красными вполохами страха. В пылу сражения мои бойцы не замечают его. Я наклоняюсь и вытаскиваю из укрытия мальчишку. Он дергается, пытается вырваться, орет на одной ноте.

    - Заткнись, иначе пристрелю.

    Ор обрывается тут же.

     - Идешь за мной молча и след в след.

     Выхожу из здания, простой прямоугольной типовой коробки, под дождь на улицу, оборачиваюсь к ребенку,  послушно ковыляющему следом и вижу... не подсознательно, внутренним зрением, а по-настоящему, глазами, которых нет, вижу перед собой вовсе не ребенка, а уродливую тварь с оскаленной пастью, клыки, с которых на землю капает кровь... моя кровь. И просыпаюсь.

     Пять минут на осознание того, что все это - бред моего мозга. Две, чтобы подняться и нашарить в моей темноте выход из незнакомого помещения. В здании больницы, где раньше размещалась моя группа, а потом и во всех комнатах завода, на территории которого уже несколько лет мои ребята живут вместе с кланом Антона Жука, я ориентировался замечательно - быстро запоминал все повороты, словно карту зарисовывал, стоило хотя бы раз пройти по комнатам, коснуться стен и мебели руками. Но здесь, в этом бункере, я был впервые.