Отбор для Слепого - стр. 16
Я любила читать. Книги, во множестве раздобытые и подсовываемые мне отцом, да еще он сам, мой учитель, единственный родной мне человек, - вот те источники знаний, которые я имела. А Пророк... почему-то мне думалось, что он имел образование, что когда-то, до катастрофы, он учился где-нибудь в университете, потом работал где-то... на большее моей ограниченной фантазии не хватало.
Много ли я знала о том мире, который был до того, как... Когда случилась БЕДА, мне было лет пять, и я помнила об этом больше со слов отца. Из личных воспоминаний - постоянные переезды, холод, потому что мы долгое время жили на Крайнем Севере, женщина, добрая и ласковая, которую я называла мамой. Какие-то обрывки, слова, горе, рыдающий отец в тот день, когда мамы не стало. Потом - постоянные тренировки, выматывающие, порой невыносимые. Он мог разбудить меня ночью, безжалостно вырвать из теплой постели и гонять под дождем по лесу или заставить отжиматься, пока я обессиленно не падала прямо на землю. Я обижалась поначалу, выла в голос, кричала на него, и даже, порой, ненавидела своего мучителя. Нескоро, годам к двенадцати, я смогла понять, что выжить в этом мире женщине очень непросто. И отец всегда готовил меня к тому моменту, когда я останусь без его защиты. Он научил меня сражаться за свою жизнь. Он научил меня быть бойцом, но при этом оставаться человеком.
И сейчас, вдалеке от него, мне не хватало ласки и тепла. Именно поэтому, а не из-за банальной жалости, я прикоснулась к Пророку. Мне было безумно стыдно за свой порыв! И я видела, понимала, он тоже был в шоке от моего поступка. Но если честно признаться, то я не жалела о том, что сделала. Наоборот, была бы у меня возможность, я бы безумно хотела прикоснуться именно к нему еще хотя бы разочек. Дикость, дикость, безумие какое-то! Почему подобных мыслей не возникало сегодня утром, когда еще во дворе завода я показывала особый прием выхода из захвата своим ученикам. И мне пришлось войти в физический контакт с каждым из тринадцати! А некоторых буквально хватать за разные части тела и по-нескольку раз! Но ведь и мысли о том, что передо мной представители противоположного пола, не возникло! Не дрогнуло сердце! Не бросило в жар! Не задрожали пальцы! Проснувшись от плача (по-другому не назовешь) собаки под боком, я поняла, что прижимаю к губам ту руку, которой трогала его щеку... И вовсе не потому, что так мне было удобнее лежать на продавленной, неприятно пахнущей, койке.
В комнате раздавался нестройный храп нескольких мужиков. В темноте разобрать, кто и где лежит и сколько человек сейчас находится в помещении, было нереально. Интересно, а Пророк тоже здесь? Или его Стригой уложил отдельно, в особой комнате для важных персон?
- Зверь, ты чего не спишь? - спросила шепотом прямо в мягкое, пахнущее почему-то молоком, ухо.
Он заскулил еще жалобнее. Перебудит всех, засранец!
- Может, тебе по твоим собачьим делишкам в кустики хочется? Так пошли, сходим вместе!
Небо было затянуто тонкими, словно кусочки прозрачной материи, облаками. Сквозь эти рваные, бегущие по небу, островки пробивалась круглая, словно блюдце, луна. Возле небольшой деревянной будки, служившей жителям бункера уборной, я посадила Зверя на землю, и он, тут же, не выбирая места, начал удовлетворять свои естественные потребности. Я тоже сходила в домик, помыла руки в старинном рукомойнике, установленном неподалеку.