От Вознесенского проспекта до реки Пряжи. Краеведческие расследования по петербургским адресам - стр. 61

С Офицерской улицей неразделимо связаны судьбы многих знаменитых деятелей отечественной культуры. В 1815–1816 годах на этой улице близ Большого театра, здание которого в тот период находилось на месте нынешней Консерватории, у своего дяди жил А. С. Грибоедов. Здесь, в доме Брунста, Н. В. Гоголь писал «Вечера на хуторе близ Диканьки» (1831–1832 гг.) и читал их А. С. Пушкину.

Житель Коломны писатель Н. В. Гоголь

Известные русские писатели в своих романах селили в небольших комнатах доходных домов на Офицерской улице свои персонажи. И. С. Тургенев поселил в одном из домов на улице, в небольшой комнатушке, героя своего популярного романа «Новь» – студента университета Нежданова. Здесь собирались народники, уходящие в деревни.

На Офицерской улице жила и героиня романа М. Е. Салтыкова-Щедрина Варвара Петровна, рассказывающая в своих «письмах к тетеньке» об удобном местоположении своей квартиры, «где все было под руками: и Лиговский рынок, и Литовский замок, и живорыбный садок на барже, пришвартованный к набережной речки Мьи, и Демидов сад».

Мариинский императорский театр, перестроенный в столице архитектором А. К. Кавосом, и прекрасное здание петербургской Консерватории стали национальными культурными центрами в этой части пересечения Никольской улицы (в конце XX века переименованной в улицу Глинки) с Офицерской и местом бурной театральной жизни в Петербурге. Как позднее писал Н. В. Гоголь в «Петербургских записках 1836 года», «Петербург – большой охотник до театра…». Ближайшие расположение этих театральных учреждений столицы к Офицерской улице можно объяснить тем, что в этой части города, на Офицерской и прилегающих улицах, во все времена любили снимать квартиры известные музыканты, композиторы, певцы, артисты балета и актеры.

Офицерская улица от Вознесенского проспекта до Театральной площади во все времена оставалась довольно узкой, застроенной главным образом четырехэтажными доходными домами, украшенными плоскостным декором и разноцветной штукатуркой. Окончательно облик домов этой части улицы сложился во второй половине XIX столетия.

Здания на Офицерской видели расцвет города и разруху. В разное время, особенно после 1918 года, в городе безотказно действовал «утилитарный» принцип, главным аргументом которого было волевое слово «надо!». Бывали случаи, когда, по мнению администрации района, на участках старых изящных особняков XVIII–XIX столетия считалось необходимым построить уродливый «Дом быта», плавательный бассейн или стадион. Если полагали, что это надо делать именно здесь, – старинные дома и сооружения без колебаний уничтожались, несмотря на жалобы и активные протесты жителей. Творились эти злые дела как бы походя, без мысли о том, что безвозвратно уничтожается архитектурное наследие одной из старинных магистралей города.

Дома Офицерской улицы замерзали вместе со своими жильцами в период революционных потрясений и тяжелых дней блокады Ленинграда. Они горели и разрушались от немецких бомб и дальнобойных снарядов. За долгие годы улица обросла тайнами, легендами и многочисленными преданиями «старины глубокой», которые по эстафете человеческой памяти передаются от одного поколения ее жителей другому.

Как уже упоминалось, в годы основания северной столицы местность, по которой прокладывали Офицерскую, была весьма заболочена, покрыта густым лесом и кустарником. Освоение ее началось в 1720-х годах, когда на плане города впервые отметили прямую трассу улицы, проложенную между постройками Шневенской и Кузнечной слобод (нынешними территориями Английского проспекта и реки Мойки).