От Вознесенского проспекта до реки Пряжи. Краеведческие расследования по петербургским адресам - стр. 6

Ранее немые названия улиц, старинные здания, названия кораблей и имена наших земляков заговорили, обрели свою историческую значимость, раскрыли маленькие и большие тайны давно отшумевших времен.

Три простые, казалось бы, старые почтовые открытки, годами лежавшие в старом альбоме или старинном комоде, стали для меня поводом для интересного поиска, позволили из дымки забвения извлечь малоизвестные эпизоды жизни граждан России, «имевших свое местожительство в Офицерской улице», людей, своими делами и поступками формировавших историю России. Нас многое связывает с ними, и, вероятно, по великому чувству сопричастности и уважения к нашим предкам и их делам, нам дорого все, что они оставили в наследство, все, с чем соприкасались в своей жизни, что до сих пор хранит следы из благородных искренних деяний.

Предлагаемая вниманию читателей книга является новым, переработанным, исправленным и значительно дополненным изданием произведений автора, опубликованных в 2000–2006 годах. Соединенные воедино, материалы содержат малоизвестные широкому кругу читателей и любителей исторической литературы сведения о нашем городе, неожиданные ракурсы, отголоски былых событий и трагедий.

Автор книги искренне надеется, что его скромный труд, так же как и работы его коллег-краеведов, будут способствовать патриотическому воспитанию подрастающего поколения, возвратят нашим землякам историческую память и вызовут у них стремление к активной созидательной деятельности на благо России.

На всякой эскадре или отдельном корабле лежит также обязанность: если даже нет никаких шансов победить, то все же вступить в бой и погибнуть, а не сдаться.

Т. К. Граф, 1922 г.

В последнее десятилетие XIX столетия столицу Российской империи захлестнула строительная лихорадка. Газеты Петербурга писали, что если в 1880–1890 годах в городе появилось около 500 новых домов, то в 1897 году в столице построили более 1000 жилых многоэтажных строений. В городе перестраивались целые старые кварталы. Облик Санкт-Петербурга менялся коренным образом. Всюду, как трава, вырастали необычные ансамбли. А. Н. Бенуа тогда писал: «Петербург не тот, что прежде. Он как-то повеселел и не к лицу помолодел… Воздвигаются огромные дома с приятными роскошными фасадами, открываются залитые светом магазины, наполненные всякой мишурной дрянью».

«Санкт-Петербургские ведомости» с ликованием отмечали, что к концу XIX века Невский проспект превратился в респектабельный центр деловой жизни столицы. Здесь 40 банков, 24 банкирские конторы, 10 страховых обществ и многочисленные торговые дома различных фирм.

Многим тогда казалось, что жизнь города стремительно и необратимо меняется к лучшему, энергично вытесняя прошлое. Правда, большинство удовлетворенно отмечало, что, несмотря на прогресс, в петербургском обиходе по-прежнему стойко сохранялись первоначальные традиции, заложенные еще его основателем.

Так же, как раньше, столичных обывателей извещали о подъеме воды в Неве пушечные выстрелы. В крещенские морозы в проруби Невы торжественно происходило водосвятие. С петровских времен соблюдался и ритуал открытия навигации. Это был долгожданный праздник горожан, собиравшихся на набережной Невы полюбоваться впечатляющим зрелищем, когда в полдень от Петропавловской крепости отваливал 12-весельный катер с комендантом в полной парадной форме на борту. Мощными усилиями матросов Гвардейского экипажа катер быстро пересекал Неву и лихо швартовался у пристани Зимнего дворца. Весла, при этом одновременно, как полагалось в торжественных случаях, ставились вертикально – «на валек». Комендант отправлялся во дворец, получал разрешение царя открыть навигацию и возвращался обратно под грохочущий салют крепостных орудий и дружные гудки речных пароходов. На сигнальной мачте Петропавловской крепости поднимался императорский штандарт.