От Терека до Карпат - стр. 28
По дороге австрийский унтер-офицер на ломаном русском языке все расспрашивал уланов, где «кози», то есть казаки. Уланы с досадой отмалчивались, и, наконец, объявили, что «кози» именно там, куда их ведут, в стороне неприятельских позиций. Это произвело чрезвычайный эффект. Австрийцы остановились и принялись о чем-то оживленно спорить. Ясно было, что они не знали дороги. Тогда наш унтер-офицер потянул за рукав австрийского и ободрительно сказал: «Ничего, пойдем, я знаю, куда идти». Пошли, медленно загибая в сторону русских позиций.
В белесых сумерках утра среди деревьев мелькнули серые кони – гусарский разъезд «Вот и кози!» – воскликнул наш унтер, выхватывая у австрийца винтовку. Его товарищи обезоружили остальных. Гусары немало смеялись, когда вооруженные австрийскими винтовками уланы подошли к ним, конвоируя своих только что захваченных пленников. Опять пошли в штаб, но теперь русский. По дороге встретился казак. «Ну-ка, дядя, покажи себя», – попросили уланы. Тот надвинул на глаза папаху, всклокочил пятерней бороду, взвизгнул и пустил коня вскачь. Долго после этого пришлось ободрять и успокаивать австрийцев.
А казаки-терцы, находясь при штабе дивизии, наступали. Казачья сотня шла в авангарде, и ее разъезды выполняли различные разведывательные задачи. Поднявшись на невысокий холм, они увидели ферму, в которой мог скрываться противник. Поснимав с плеч винтовки, они осторожно приблизились к ней.
– Где солдаты? – спросили они у старика, вышедшего с вилами в руках из сарая.
Тот быстро, словно повторяя заученный урок, ответил, что они прошли полчаса тому назад, и указал направление.
– Точно? – еще раз спросил его старший урядник Казей, удивившись, что тот показал направление в сторону от дороги.
Старик, давно перешедший возраст ландштурмиста, робко смотрел на казаков и молчал.
Переспрашивать не стали.
– Едем за ними, – скомандовал Казей, и они поехали дальше.
В километре от фермы начинался лес.
– Туда они добраться не успели, – сказал урядник и обратил внимание на кучи соломы.
– Вот где могут прятаться вражеские разведчики, – заметил он и с инстинктом охотника стал объезжать солому, чутко прислушиваясь и держа винтовку наготове. Лошадь фыркала, поводила ушами и слушалась неохотно. Остальные казаки тоже стали окружать стожки.
– Пальните в воздух, – приказал Казей, и когда несколько казаков дали залп, из соломы на четвереньках, с медвежьей ухваткой, стали вылезать солдаты в черных шинелях и в касках на головах. Они поднимали руки и сдавались в плен.
– Молодцы, ребята! – похвалил казаков подскакавший есаул. – Вовремя вы их открыли. Это разведка, а основные силы неприятеля в лесу. Через несколько минут наша артиллерия примется за дело. Продолжаем свое дело.
Казаки вернулись к ферме и поехали по дороге. Через час в небе появился неприятельский аэроплан. Он, как ястреб над спрятавшейся в траве перепелкой, постоял над казачьим разъездом и стал медленно спускаться к югу.
Казаки уже знали, что появляющиеся в этих окрестностях австрийские аэропланы проводят «охоту» на движущиеся русские колонны, обстреливая из пулеметов и сбрасывая бомбы. Не ограничиваясь этим, аэропланы, заметив работающих в поле крестьян, начинают обстреливать и мирных поселян из пулеметов.
И вот аэроплан, охотившийся, по видимому, за русскими колоннами, спустился в поле в окрестностях.