От порока до истока - стр. 1

В детстве, когда его называли Олежкой, Олег вместо «ж» слышал «ш» и был уверен, что его сравнивают с олененком, олешкой. Живых оленей в той части Страны давно никто не видел, но тогда еще не были под запретом «книги без пользы», и мама читала ему сказки о живущих здесь раньше лопарях-саамах, которые разводили этих красивых благородных животных. Особенно Олежке-Олешке нравилась сказка о Мяндаше – белом олене с золотыми рогами, который умел принимать человеческий облик, и который, придя к людям, научил их охотиться и строить жилища. Женился Мяндаш на саамской девушке, у них родились дети, способные, как и отец, превращаться из человека в оленя и обратно. И все бы хорошо, но на златорогого оленя вздумал поохотиться свирепый бог грома, и это могло кончиться не просто гибелью Мяндаша, а куда более страшными вещами. Попадет в белого оленя первая стрела – огнем полыхнут горы и потекут вспять реки; попадет вторая – огонь охватит землю и на ней выкипит вся вода; а когда бог грома вонзит в сердце Мяндаша нож – звезды упадут с неба, солнце и луна погаснут, а земля превратится в пепел.

У самого Олега папы не было, от вопросов о нем мама лишь плакала, и в Олежкину голову пришла однажды мысль, что его отец и есть тот самый Мяндаш, который прячется от ужасного охотника, чтобы мир уцелел. А мама ничего об этом сказать не может, ведь это страшная тайна, которую она поклялась хранить. Но порой слегка забывается и называет его Олешкой, потому что он сын белого оленя и, наверное, даже сам может превратиться в олененка, если сильно захочет.

Пока это у Олега не получалось, зато с тех пор ему часто стал сниться белый олень. Правда, не сам Мяндаш, а другой, точнее другая, потому что это была олениха, важенка. Совсем молодая, даже юная, ведь когда принимала человеческий облик – а она это умела, – выглядела симпатичной девчонкой-подростком в прекрасном белом одеянии и с белыми же рогами на голове. К досаде Олега, она не сказала ему в этих снах ни слова, лишь смотрела с загадочной улыбкой, но непонятно откуда он все-таки знал, что ее зовут Марна.

После этих снов маленький Олежка еще сильнее уверился, что его папа – скрывающийся от охотника Мяндаш, который присылает к нему дочь Марну, чтобы та присматривала за своим младшим братом. Но когда Олег вырос, сны о белом олене ему перестали сниться. Подумалось даже: может охотник настиг наконец свою златорогую добычу и все вокруг вот-вот рухнет? Пожалуй, Олег был бы этому только рад: мир, в котором он жил, ему давно перестал нравиться.

В эту ночь, спустя тридцать с лишним лет, ему снова приснился белый олень в человеческом облике – вернее, почти человеческом, не считая ослепительно белых рогов. Марна осталась все той же симпатичной девчонкой-подростком в красивом белоснежном платье, только на сей раз она не улыбалась, а смотрела на него то ли печально, то ли даже сердито. Ее руки были в длинных, по локоть, белых перчатках, которые сжимали длинную рукоять изогнутого меча, напоминающего саблю, точнее, шашку, поскольку у рукояти не было гарды. Мелькнуло в памяти слово «катана», но Олег не знал, откуда оно взялось, звучало слишком уж чужеродно. Он тут же проснулся, и слово сразу забылось, зато Марна все утро стояла перед глазами, будто предупреждая своим невесело-воинственным видом о надвигающейся беде. А меч, чтобы быть готовым защищаться? Ну-ну, сестренка, мысленно хмыкнул Олег, на Распорядок с шашкой – за такой анекдот даже на Исправление не пошлют, сразу в дурку. Хотя… с первого июля и те отменят.

Белый олень приснился не зря – впору опять начинать верить сказкам. В этот день завершалось его медицинское обследование. Оставалось сделать то, что в прошлые годы не являлось обязательным – УЗИ сердца. Поскольку Олег не был знаком с этой процедурой ранее, он слегка волновался. Что ж, УЗИ оказалось совершенно безболезненным физически, но ранило в итоге куда больнее, чем тот самый двуручный меч. «Катана» – снова вспомнилось чужеродное слово в тот самый миг, когда он вышел из дверей здравницы, держа в руке лист с заключением. А если точнее – с приговором. На листе, помимо регистрационных данных, в графе «Отклонения» значилось:

«Гипертрофия миокарда левого желудочка – начальные проявления.

Диастолическая функция левого желудочка нарушена по первому типу.

Двухстворчатый аортальный клапан».

Олег не знал, ни что такое диастолическая функция, ни чем страшна гипертрофия миокарда – его ошеломила последняя строчка.

Она бросилась ему в глаза сразу, едва он получил листок, – показалась бессмысленной, незаконченной. Он набрался смелости и спросил у проводившего обследование специалиста:

– А что, простите, клапан?.. Вы не указали, что именно клапан.

– Я указал, – дежурно улыбнулся специалист. – Он у вас двухстворчатый.

– А должен?.. – сглотнул Олег. – Одно?..

– А должен быть трехстворчатым.