От порока до истока - стр. 3
Люда пришла быстро, минут через десять. Глаза ее излучали тревогу. Не здороваясь, не говоря ни слова, Олег протянул сестре лист заключения. Люда читала недолго. Тревожные морщины на ее лбу быстро разгладились.
– Ничего страшного, – с облегчением выдохнула она. – Возрастные изменения. Скорее всего, следствия имеющегося атеросклеротического кардиосклероза. Больше гуляй, двигайся…
– Двухстворчатый клапан – тоже возрастное?! – забыв об осторожности, воскликнул Олег.
– Ах, вот ты о чем! – улыбнувшись, взяла его под руку Люда и прижала к себе. – Испугался уж-ж-жасной патологии, большой трусливый мальчишка? Двухстворчатый клапан – всего лишь вариант развития, с этим живут всю жизнь, даже не подозревая, что у них что-то не так.
– Вот и я не подозревал, – буркнул Олег. – Но я не понимаю, чему ты радуешься. «Всей жизни» у меня осталось девять дней, до первого июля.
Люда ахнула, отпустила его локоть и зажала ладонями рот. Лицо ее мгновенно побелело.
– Я забыла…
Олег хмуро уставился на сбитые носки ботинок. Новые можно будет купить лишь через год, надо быть аккуратнее с обувью. Впрочем, на девять дней их хватит точно.
– А если операцию?.. – пробормотала Люда. – Я могла бы попробовать договориться по старым связям…
– Даже не вздумай! – поднял он взгляд на сестру. – Загремишь. А мне операция все равно не поможет.
– Почему? Это не очень сложная опе…
– Да какая разница, – раздраженно отмахнулся Олег. – Даже если разрезать меня сегодня – что, за девять дней швы заживут?
– Нет, конечно.
– Значит, первого июля мое состояние все равно не будет соответствовать постановлению Распорядка.
– Погоди-ка… – Люда подошла к стволу упавшей березы, села и опустила лицо в ладони.
– Тебе плохо? – подскочил к сестре Олег.
– Подожди, – смахнула Люда с плеча его руку, – я кое-что вспомнила, дай подумать.
В душе Олега вспыхнула надежда. Чтобы не спугнуть мысли двоюродной сестры, он отошел подальше. Очень захотелось курить. Но Распорядок одним из указов еще семь лет назад заклеймил это извращенное преступление против личности, так что безопаснее для здоровья было пойти и утопиться в озере. К тому же табака вряд ли нашлось бы во всей Стране и на одну затяжку.
– Не знаю… – Люда подошла к нему сзади столь тихо, что Олег вздрогнул. – Не знаю, стоит ли вообще говорить об этом…
– Раз начала, говори, – повернулся он к сестре.
– Это… глупо, и вообще… – Люда покрутила ладонью. – Лично я в это не верю.
Олег подошел к стволу упавшей березы, на котором сидела до этого сестра, и уселся сам, всем видом показывая, что готов выслушать Людины соображения и, покуда не выслушает, не встанет. Сестра поняла это и пристроилась рядом.
– Помнишь Титовку? – спросила она.
Вопрос был риторическим. Конечно же, Олег помнил Титовку. В этой глухой вологодской деревне жила их с Людой бабушка Нюша. Тетя Вера, Людина мама, лет тридцать назад забрала бабушку к себе, в большое село Истоцкое, где та вскоре и умерла. В детстве Олег проводил в Титовке почти каждое лето. Когда же он был там в последний раз? Да как раз перед бабушкиным переездом, когда закончил школу и готовился поступать в институт. Уже тогда в деревне доживали свой век всего две-три старушки, сейчас от Титовки вообще вряд ли что-то осталось.
Олег кивнул.
– А Рафашку-отшельника помнишь?