От порога за горизонт - стр. 18
Марракеш напоминал большой рынок. Повсюду торговые лавки, шум и рыночная суета. Он поражал меня разнообразием товаров и услуг, переплетением запахов и красок. Здесь на дорогах встречались чумазые пешеходы, рабочие с повозками, дорогие иномарки и лошадиные колесницы, обрамленные золотой лепниной. Рядом с большими красивыми домами жили старые разрушающиеся лачуги, тут же располагались торговые лавки.
Марракеш пестрил красками, он был ярким и разноцветным. Фасады домов, оттенки растений, цветов, интерьеров и одежды местных жителей будто вобрали в себя всю палитру. Меня удивляло, как, казалось бы, несочетаемые цвета в этой стране жили в удивительной гармонии, которая приводила в восторг. Какой-нибудь торговец в голубой джеллабе и желтом тюрбане мог сидеть на синем стуле на фоне зеленой стены, продавая красные сувениры – и выглядела эта красочная картина сбалансированной и восхитительной. Цвета зданий, одежды и красочных товаров ярко сияли под жарким африканским солнцем.
Однако многочисленные туристы сделали город чересчур коммерческим, с нарочито искусственной самобытностью, лишив его того неосязаемого колорита, за которым я ехал сюда. Тяжело пытаться погрузиться в местную культуру, когда на исторической площади Джамаа-эль-Фна, внесенной в список всемирного наследия «ЮНЕСКО», африканец в костюме adidas пытается продать тебе сим-карту, телефон, поддельные духи или часы. Цены здесь были выше, чем в других городах, а товар имел отшлифованный вид, словно его купили в супермаркете. Наверное, если бы я начал свое путешествие с Марракеша, у меня о нем сложилось бы иное, более радужное впечатление.
Я поселился в риаде с огромной пальмой в холле, росшей прямо из земли, словно риад построили вокруг нее. Ржавеющие двухэтажные койки, желтоватые матрасы, выцветшие одеяла и запах сырости. Это все освещал слабый свет лампы, висящей на черном проводе, – свет уныния и тоски.
На полке у стены я нашел потрепанную книгу Достоевского «Подросток» на русском языке. Ну где еще, как не в такой атмосфере, читать Достоевского? Подумать только, Федор Михайлович – и в Африке. Русская классика не имеет границ.
Риад нагонял скуку и угнетал, поэтому лучшим решением было приходить в него лишь спать.
Когда опустилась ночь и воздух стал прохладным, я вышел в город. Ночной Марракеш отличался от дневного.
В то время как страна готовилась ко сну, площадь Джамаа-эль-Фна даже и не собиралась ложиться, а только пробуждалась. Она сияла в свете фонарей, огней и прожекторов развлекательных мероприятий и палаток с едой. Удивительно, что еще несколько часов назад площадь представляла из себя пустое просторное пространство с несколькими тележками продавцов сока, а теперь она кишит людьми и пестрит ярмарочным разнообразием.
«Эй, джеллаба, хочешь поесть?», «Может, фреш?», «Модные часы специально для тебя, джеллаба!», «Погладишь моего осла?», «Посмотри на кобру!», «Давай набьем тебе тату!», «Дай денег (просто так)», – слышалось со всех сторон. Я отбивался как мог. Особо проницательные продавцы действовали более тонко. Признавая во мне русского, они завязывали разговор, произнося пары русских фраз, специально выученных для таких случаев. Меня обижал тот факт, что торговцы принимали меня за наивного туриста, которого можно развести и способного клюнуть на дешевый прием. Ведь я же не такой, у меня за спиной опыт путешествий и общения с разными людьми. Правда, на этот трюк у меня имелся свой прием, который я придумал и отшлифовал еще на рынках Стамбула.