От порога за горизонт - стр. 17

Пищание будильника вернуло меня в реальность. Телефон показывал четыре утра. В соседней комнате кто-то из ребят со вздохом перевернулся, и снова послышалось тихое сопение. Ранние подъемы занимают законное место в лидирующей группе моего «списка ненависти», но это утро было особенным – не каждый раз просыпаешься в Сахаре. Так что я с воодушевлением поднялся с кровати, надел джеллабу, взял фотоаппарат и снова отправился на вершину дюны.

Утро в пустыне было прохладным. Песок, успевший остыть за ночь, теперь освежал и холодил стопы.

Я уселся на вершине, пытаясь разбудить сонное тело, и направил взгляд к востоку. Через несколько минут началась магия. Прямо из-за дюн медленно поднималось солнце, озаряя все вокруг волшебным светом. Песок в его утренних лучах становился красно-оранжевым – пустыня в эти минуты горела рассветным огнем. Солнце заряжало энергией все вокруг. Я нашел ответ на свой недавний вопрос: «Лучше заката в пустыне может быть рассвет в пустыне».

Рассвет в пустыне – это что-то невероятное, магическое, будоражащее сознание. Он показывает, что тепло и свет способны пробудить жизнь даже в мертвом, на первый взгляд, мире.

Когда стало светло, на далеких дюнах я заметил еще несколько людей, встречающих рассвет вместе со мной. А затем ощутил легкое прикосновение к моей руке. По ней ползла букашка. На песке я заметил еще несколько букашек, спешивших по своим делам; они оставляли еле заметные полосы мелких следов на песке. Пустыня проснулась. Наступал новый день, новая маленькая жизнь.

Вскоре проснулся и наш лагерь. Из шатра вышла Катя с зубной щеткой и пастой, помахала мне рукой и отправилась к душу. Я вернулся, умылся и зашел в столовый шатер на завтрак. Нас угощали йогуртом, яйцами вкрутую, знаменитыми блинами «тысяча дырочек» с джемом и маслом, кофе и мятным чаем. Внутри меня роились странные чувства. С одной стороны, хотелось скорее отправиться к новым городам и новым эмоциях, с другой – еще хоть немного задержаться в Сахаре и напитаться ее энергией.

Но все же мы сели в джип и поехали назад в Мерзугу, к нашей машине. За рулем сидел усатый бербер в джинсах и рубашке. Национальное представление закончилось, и началась обычная жизнь. Я смотрел в окно и удивлялся, как сильно изменился цвет песка в утреннем свете. Теперь он был бледно-золотистого оттенка, немного приближаясь к зеленому. Прошло всего пару часов, а песок уже другой. Невероятно.

Мы загрузились в нашу машину и отправились в путь.

Серая трасса вела нас к знаменитому Марракешу[9], уходя прямой линией к горизонту, а в зеркале заднего вида сияли пески пленительной Сахары. Мы уезжали все дальше и дальше, оставляя пустыню позади. Но я знал уже наверняка: Сахара будет со мной, она навсегда поселилась в моем сердце.