От порога за горизонт - стр. 10
Утро. Прохладный воздух, вплывая в риад сквозь отверстие в потолке зала, служившего столовой, опускался вниз и покусывал мое сонное тело. Степа и Катя находились в приятном возбуждении, я же пытался пробудить в себе полноценного человека. Утро – это не мое. Администратор вынес подносы с едой, опустив их на круглый мраморный стол.
Стандартные марокканские завтраки состоят из хлеба с маслом, нескольких видов фруктового джема, кофе, фирменного чая с мятой и нескольких мучных изделий. Администратор преподносил их как что-то необыкновенное и выдающееся, называя на мотив мифических сказок – «лепешки – тысяча дырочек». По факту же это были обычные блины, только более толстые, которые у нас умеет готовить практически каждый. Любят марокканцы возвышать ценность копеечного товара до уровня священного грааля.
Администратору таки удалось продать нам услуги экскурсовода, который должен был познакомить непутевых туристов с городом, и главное – не дать сгинуть в бесчисленных лабиринтах Феса и вывести оттуда живыми.
В назначенное время в риаде появился интеллигентный мужчина арабской внешности с блестящими смолянисто-черными глазами и седеющей бородой и широкой белоснежной улыбкой. На нем была угольно-черная рубашка, расшитая на груди серебряными узорами.
Я заранее подготовился к экскурсии, прочитав историю города в интернете, поэтому примерно знал, о чем идет речь, льющаяся мягким баритоном на английском языке из уст экскурсовода.
– Фес делится на несколько районов в зависимости от ремесел, процветающих там, – сказал он, ведя нас по переулку. Я кивнул в знак согласия.
В районе жестянщиков стоял звон металла, золотистые изделия сверкали на солнце. Там можно было купить любой жестяной товар. Активные продавцы протягивали нам «лампы джинна», потирая их прокопченными ладонями. Мне приглянулся один выразительный мужчина с густой вьющейся бородой в джеллабе, ведущий запряженного осла. Уж очень он был колоритный, а я не могу пройти мимо таких людей без фотографии. Через нашего гида я спросил мужчину, могу ли я сделать с ним фото. Мужчина согласился при одном условии:
– Только если ты еще сфотографируешь моего осла.
Вскоре в воздухе повеяло тухлым запахом, усиливающимся с каждым нашим шагом.
Мы подходили к кожевенному району. Там еще с давних времен и по сей день создавали кожаные изделия. Процесс перерабатывания шкур животных происходил прямо под палящим солнцем, и это чувствовалось еще за несколько кварталов до.
У входа в застарелое здание с грязными разводами на стенах нам вручили по веточке мяты.
– Это лучше взять, – посоветовал гид.
Позже я понял, что небольшая веточка является спасительным средством – запах тухлятины в жаркую безветренную погоду действовал убийственно.
Высокие ступени крутых темных лестниц вывели нас на балкон. Яркое солнце ослепило глаза, едкий запах разлагающихся туш резко ударил в нос. Лишь только маленькая веточка мяты помогала нам держаться. Перед глазами открылся потрясающий вид на кожевенные красильни.
Внизу лежали округлые и прямоугольные ванны коричневых и белых цветов с разноцветными оттенками внутри – будто это палитра художника. В них смуглые мужчины таскали и переворачивали тяжелые шкуры: в Фесе сохранились древние традиции окрашивания кожи натуральным способом.