От Ленина до Путина. Россия на Ближнем и Среднем Востоке - стр. 68

А.С. Кулик. Надо учитывать психологическую особенность Садата, его комплексы человека, который всегда хотел быть наверху, но оказался в подчиненном положении у Насера. Он даже не был вторым человеком в стране. Когда он оказался у власти, он стремился все делать наоборот по сравнению с тем, что делал Насер. Отсюда его курс на сближение с Соединенными Штатами и на мир с Израилем и отстранение от СССР и даже враждебное отношение к СССР.

Личные психологические комплексы Садата накладывались на политический расчет и трезвый ум египетского феллаха.

Автор^>127. Садат знал, что с самого начала советское руководство ему не доверяло?

В.М. Виноградов (бывший посол СССР в Египте, бывший заместитель министра иностранных дел СССР). Он чувствовал. Конечно, с нашей стороны были всякого рода задержки и в ответе на его послания, и в реальных поставках. Американцы, зная черты Садата – взрывной характер, подозрительность, мнительность, – умело их использовали. Вот была встреча Брежнева с Никсоном в Москве в мае 1972 года. Садат очень ее боялся, потому что опасался договоренности за свой счет. Вышло коммюнике. Там была только одна фраза – о том, что обе стороны договорились вступить в переговоры о сокращении поставок вооружений на Ближний Восток. Ничего страшного. Но для него это было прямым свидетельством, будто мы стараемся его обмануть.

Автор. Если отвлечься от эмоций, от очень неприятных для СССР форм, в которых Садат проводил свой курс, была ли все-таки объективная основа для пересмотра Египтом своих внешнеполитических приоритетов?

В.М. Виноградов. Для Садата надо было выбирать стратегический курс. Видимо, он понял, что с Советским Союзом он далеко не пойдет. Он знал нашу сдержанность относительно развязывания военных действий. Наше отношение было такое: помогать нашим друзьям надо; но если это могло привести к международной конфронтации, то нужна ли эта помощь нам? Нет. Нужно действовать политическими средствами. Садат знал наши аргументы. И они его раздражали… Шла умелая политическая работа со стороны американцев. С приходом Никсона американцы объявили себя друзьями Египта. Мол, были недоразумения, мы поможем вам, только дайте совет – как. Для Садата освобождение оккупированного Синая из внешнего вопроса стало делом внутриполитической борьбы. Был затронут лично его авторитет. Все в Египте над Садатом посмеивались. В экономике он не разбирался совершенно. Не был сильным политическим руководителем. Случайно попал на пост президента в силу сложившихся обстоятельств. Он должен был искать способ, чтобы самоутвердиться, чтобы отойти от Советского Союза. Он стал предъявлять бесчисленные претензии к Советскому Союзу. Все время говорил, что американские самолеты лучше, чем советские, что артиллерия лучше, что ракеты лучше. Хотя все это спорно. Октябрьская война 1973 года показала превосходство советского оружия.

Автор. Не возникала ли при определенных обстоятельствах у вас мысль о возможном вмешательстве во внутриполитическую борьбу в Египте?

В.М. Виноградов. Это было абсолютно исключено. Курс был взят правильно: во внутренние дела нельзя вмешиваться. Внутренние дела непредсказуемы. Они – результат внутреннего развития.

Автор. Мы где-нибудь в арабских странах нарушали этот принцип?