От Ленина до Путина. Россия на Ближнем и Среднем Востоке - стр. 52

. США фактически дали «зеленый свет» израильским действиям. Л. Джонсон, однако, поддержал в июне советское предложение о принятии резолюции Совета Безопасности ООН о прекращении огня. Она была единогласно принята. 7 июня Израиль дал согласие, но с условием возвращения к status quo ante, то есть открытию залива Акаба и выводу египетских войск с Синайского полуострова. Каир и Дамаск не откликнулись сразу на поддержанное американцами советское предложение, что позволило, по версии Л. Джонсона, Израилю захватить Синайский полуостров, Восточный Иерусалим и Голанские высоты. 8 июня Каир принял предложение о прекращении огня. 9 июня согласился и Дамаск, утром 10 июня о согласии сообщил и Израиль. Но время уже было потеряно.

Подводя итоги Шестидневной войны, Л. Джонсон писал: «…Я сожалел, что Израиль решил нанести удар по стянутым к его границам арабским войскам, как и об отказе Насера незамедлительно принять наше предложение о прекращении огня, сопровождавшееся открытием залива Акаба и взаимным выводом войск с Синайского полуострова. Войну начать намного легче, чем установить мир. Если бы Насер принял наше предложение, осложнения, которые привели к нападению Израиля, были бы быстро устранены. Синай был бы очищен от войск… Промедление арабов привело к войне, по окончании которой израильские войска остались на оккупированных территориях Сирии, Иордании и ОАР»^>82.

Конечно, Джонсон субъективен и стремится обелить и американцев, и израильтян. Но в трактовках арабов, которые, помимо израильтян, во всем винят не себя, а американцев, концы с концами не сходятся.

«С момента образования Израиля в 1948 году мы поддерживали территориальную целостность всех государств региона, – писал Джонсон. – Наше обязательство не было зафиксировано ни в каком договоре, но оно имело силу. Оно основывалось на Трехсторонней декларации 1950 года, в которой США, Великобритания и Франция обещали противостоять любой попытке изменить путем применения силы национальные границы на Ближнем Востоке. Четыре президента – Трумэн, Эйзенхауэр, Кеннеди и я – публично подтвердили это обязательство»^>83. Но проблема и в том, что в 1967 году у Израиля вообще не было международно-признанных границ.

С позиций сегодняшнего дня легко считать разрыв дипломатических отношений с Израилем ошибкой советского руководства. Ведь можно было отозвать посла, снизить уровень отношений, оставить бюро связи под нейтральным (например, финским) флагом, сохранить канал постоянной связи с израильским правительством и другими политическими силами в Израиле, а тем самым – облегчить советское участие в будущем мирном процессе. Обычно этот шаг интерпретируется западными да и российскими исследователями как жест в пользу арабов. Но вот какое объяснение дал автору один из ответственных работников МИДа.

Дипломат. Иногда МИД шел на шаги, которые оказывались вредными для нашей политики, например, разрыв в 1967 году дипломатических отношений с Израилем. Ясно, что это был ошибочный шаг, который нам стоил многого. Но почему мы на него пошли? Я вспоминаю рассказ Льва Исааковича Менделевича, который участвовал во всей этой кухне в то время. Предложение о разрыве было выдвинуто в последний момент на политбюро Громыко, чтобы не ввязываться в крупную военную авантюру, на которой настаивали наши «ястребы». Это была кость, брошенная нашим «ястребам».