От Бунина до Бродского. Русская литературная нобелиана - стр. 10
К этому времени Шмелёв был уже известен не только среди русскоговорящих читателей, но и зарубежной образованной публике. К январю 1931 года вышло 28 изданий его произведений на 12 языках и готовились новые.
В тот же год на премию выдвигались Мережковский и Бунин. Шмелёв решил побороться за звание нобелевского лауреата, хотя и не очень верил в успех. Он отправил четыре книги своих произведений и письмо в Швецию профессору Лундского университета, слависту С. Агреллу, который ранее представлял к Нобелевской премии Бунина и Мережковского. Агрелл не ответил. Также Шмелёв отослал книгу и письмо С. Лагерлёф, лауреату Нобелевской премии 1909 года, которая тоже горячо восхищалась «Солнцем мёртвых», но его кандидатуру на Нобелевскую премию она не поддержала[26].
Шмелёв написал письмо своему хорошему знакомому – профессору и ректору Лейденского университета Николасу ван Вейку, который ценил писателя настолько, что включил его произведения в учебную программу Лейденского и Амстердамского университетов. Ван Вейк выразил сожаление по поводу того, что Шмелёва нет в списке номинантов; свое письмо он направил в 1931 году, только в феврале, поэтому рассматривать кандидатуру решили в 1932-м. Шмелёва поддержал и его друг, православный философ Иван Ильин.
Несмотря на то что в 1931 году премию не получил ни один из русских писателей, отношения между Шмелёвым и Буниным ухудшились. Об этом косвенно свидетельствует такая запись в «Грасском дневнике» Галины Кузнецовой, возлюбленной Бунина: «Уверена, что Шмелёв, который разводит о ней такую патоку, если бы хоть раз вздумал перечесть Чехова, постеснялся бы потом взяться за перо. Его потонувшая в блинах, пирогах Россия – ужасна»[27].
Заметным номинантом на Нобелевскую премию стал М. А. Алданов – прозаик, публицист, создатель нового типа исторического романа, эмигрировавший из России после того, как власть захватили большевики. По воспоминаниям современников, Алданов был одним из самых известных писателей-эмигрантов не только среди русскоязычных, но и среди иностранных читателей. Ни один из русских писателей не был номинирован столько раз, сколько Алданов – с 1938 по 1957 год 13 раз: девять раз его номинировал сам Бунин, четыре раза публицист Самсон Соловейчик.
Именно Алданов хлопотал о выдвижении на премию Бунина, и последний, получив ее, стал хлопотать об Алданове. Инициатива исходила от самого Бунина. Алданов написал ему по этому поводу: «Я никогда не просил бы, если бы вы сами это первый не сделали»[28].
Выдвигая Алданова на премию в первый раз, Бунин удивительно лаконичен. Он лишь просит за коллегу по цеху, не раскрывая ни его личности, ни творчества, вероятно, полагая, что его просьбы и в таком виде достаточно: «Господа академики, имею честь предложить вам кандидатуру господина Марка Алданова (Ландау) на Нобелевскую премию 1938 года. Примите мои уверения в совершеннейшем к вам почтении»[29].
Правда, через пару дней после этого письма, видимо, с подачи самого Алданова, Бунин дослал в академию приложение на 16 страницах, в котором составил краткую биографию номинанта, подчеркивая его либеральные взгляды, не позволившие остаться в России, а также список произведений. Он даже приложил англоязычную справку из «Британской энциклопедии», в которой Алданов был назван литературным наследником Достоевского и Толстого.