Острый перец на твоих губах - стр. 25
— Влюбилась, — смеется соседка.
— Нет, — кручу головой, чувствуя, как горят щеки.
— Влюбилась, влюбилась, девочка, — ставит для нас чайник.
— Это плохо? — раскладываю сладости от Равиля по тарелкам.
— В твоем возрасте вообще прекрасно. Только будет осторожнее, — беспокоится Александра. — Что его сестра сказала? Как она тебе вообще? — садимся пить чай.
— Хорошая и … — подбираю правильное слово, — счастливая. Я тоже так хочу, — произношу вслух то, о чем даже думать не смела еще совсем недавно.
— Обязательно будешь. Равиль вон как на тебя смотрит, — смеется она.
— Как? — не доношу пирожное до рта.
— Да он пожирает тебя глазами, а всех вокруг убивает. Но ты помни, пожалуйста, все, что я тебе говорила.
— Быть самостоятельной. Помню, — все же откусываю кусочек от ванильного эклера. — Я стараюсь.
— Смешная такая, — треплет меня по волосам соседка. — Жуй давай свои вкусняшки. Нам с тобой еще заниматься, — напоминает Александра.
Допив чай, быстро убираем со стола. Амина сажаем за стол рисовать, и Саша включает строгого учителя. Старательно выполняю все ее задания, выгоняя из головы мысли о поцелуях Равиля. Особенно последнем.
Это прикосновение было совсем другим. С напором, с чувством. Мужчина обрушился на меня лавиной, сминая губы, которые никто и никогда так не целовал. Это было волнительно, стыдно, жарко и от этого еще больше стыдно.
— Так, все, — захлопывает книгу Саша. — Брысь отсюда.
— Извини, — я все же задумалась.
— Не за что, ты улыбайся вот так искренне почаще. Может я мнение свое о нем поменяю.
— Равиль тебе все еще не нравится? — помогаю сыну собрать цветные карандаши в пенал.
— Он тебе должен нравится, девочка. Не ищи моего одобрения. Себя в первую очередь слушай.
Уложив сына спать, лежу и слушаю… себя. Подушечками пальцев прикасаюсь к зацелованным губам. Мне бы хотелось повторить вот тот последний. Он был самым настоящим. Именно тот поцелуй еще немного раскрыл для меня Равиля и меня саму. Он показал, к чему я готова, а с чем лучше не торопиться.
Засыпая, строю планы на следующий день. У меня психолог вечером, а днем надо сходить с сыном на площадку. После того как мамочки оттуда видели меня с мужчиной, во мне поселился еще один страх — осудят. Ребенок ведь не должен от этого страдать.
После завтрака мы с ним играем, а потом собираемся на прогулку. Саша на работе, как практически все наше крыло. В коридоре тишина. Амин категорически отказывается от коляски. Идем с ним за ручку к его друзьям.
— Привет, — машет мне еще издалека одна из женщин.
Сынок выдергивает ладошку и бежит к малышам в песочницу.
— Здравствуйте, — присаживаюсь, как всегда, чуть вдалеке от всех.
Это не спасает от расспросов. Они начинаются сразу же.
— А что за красавчик крутится вокруг тебя в последние дни? — спрашивает та, что первая увидела меня с Равилем.
— Друг, — все мое внимание сосредоточено на сыне.
Односложный ответ любопытных мамочек не устроил и меня снова дергают нетактичными вопросами.
— Только друг? Такие мужики вообще могут быть просто друзьями? — удивляется еще одна женщина.
— Я не знаю, как ответить иначе, — поднимаю на нее взгляд. — Мы общаемся.
— И все? — играет она бровями. — Ну расскажи, Лайла. Ты говорила, у тебя муж погиб. А тебе можно с другим мужчиной встречаться? Как он относится к чужому ребенку? Слышала, ваши категоричны в этом вопросе.