Остров Марго - стр. 44

Рита вызвала объёмное изображение, и в воздухе повисла малюсенькая половинка пшеничного зерна. Когда Кузя увеличил зёрнышко, на нём стал виден рисунок – мельница с крыльями.

– Это нарисовала Анна Смейтерс. Зёрнышко с мельницей она послала другой художнице, Марии Бессемерс, – восторженно комментировала Ритка. – Та вызов приняла и к мельнице пририсовала мальчика, держащего в руке другую, игрушечную, мельницу. И всё поместилось на половинке зерна! А ещё там были художницы Лиевина Бенинг, Катерина ван Хемессен…

– И кого из них ты решила прокачать?

– А вот не скажу! И ты мне не говори про своего бота. Мы будем искать друг друга и найдём!

Голограмма зёрнышка продолжала висеть в воздухе. Марк смотрел на мальчика с мельницей на ладони, вспомнил о прогулке в картину «Охотники на снегу» – и понял, что хочет в эту маленькую, аккуратную страну. Вместе с Ритой.

* * *

– Нидерланды? Почему бы и нет, – отец был рассеян в тот вечер и отвечал после долгих пауз, думая о чём-то своём. – Какой, говоришь, век? Шестнадцатый? Да, хороший век. Авантюрный. Я тоже любил приключения. Для практикума выбрал бота-китобоя и гонялся по морю за белым левиафаном. Лишние баллы за коррекцию матрицы я не получил, зато себя испытал. Всяко лучше, чем сидеть за чертёжным столом.

– Тогда уже были компьютеры, пап. Я же говорил тебе, что выбрал конструкторское бюро в двадцать первом веке. А сейчас Ритка зовёт в шестнадцатый.

– Ну и зачем тебе гэсты?

– Ты не понимаешь! Первые радиоуправляемые гэсты произвели революцию – люди уже тогда, ещё до Эоса, стали подменять свои тела.

– Революция произошла раньше, – Сергей Николаевич поднял вверх палец: – «Где работает машина, там не болит спина» – это звучало уже в шестнадцатом веке. А спустя четыреста лет сей афоризм логически завершил поэт Поль Валери: «Сними с человека кожу – и обнаружишь машину». Заметь, это сказал поэт, представлявший Францию в первом мировом правительстве, точнее, в его предтече – в Лиге Наций. А ещё Валери написал:

^{>(* сноска: Перевод с французского Алексея Кокотова)}

Восхитительно, да? О мёртвых вещах он писал, как о живых, а в живом видел механику. Всё спуталось в человеческих умах, и началось это как раз в шестнадцатом веке, в северной Европе, выбравшей машинный путь развития цивилизации. Там ищи своих первых гэстов.

После разговора с Ритой и отцом Марк взялся штудировать шестнадцатый век, надеясь найти там начатки гэстинга. Кибер послушно демонстрировал ему изобретения той поры: испанский мушкет, карманные часы, ватерклозет, карандаш, вязальный станок, микроскоп. Из машинерии – ничего революционного, ведь трудно назвать машиной придуманный немцами в 1543 году колёсный аппарат с парусами, этакий сухопутный корабль.

– Показывать следующий, семнадцатый век? – скучным голосом справился Кузя.

– Показывай, не развалишься, – упрямо скомандовал Марчик и тут же понял, что попался на удочку хитрого кибера. Того хлебом не корми, или чем там, электричеством, лишь бы втюхивать наивным пользователям свою базу данных. В воздухе появилась голограмма телескопа, затем жидкостного термометра, часов с кукушкой, логарифмической линейки, механической счётной машины, способной выполнять сложение-вычитание и умножение-деление… В воздухе запахло серой и озоном – это Кузя продемонстрировал «адскую машинку» Отто фон Герике – шар из серы, натираемый руками, который стал первым генератором электричества. Вскоре, в 1666 году, когда Европа ждала конца света, Исаак Ньютон с помощью призмы разложил Божий белый свет на семь цветов спектра. Под самый занавес века был изобретён паровой котёл и заработал водяной насос с паровым двигателем.