Остров Марго - стр. 2
– Деда, а почему червяки настоящие, а рыбы – боты?
– Рыбы-то подохли все. И кошки сдохли, и собаки, и белочки, и птички – вся живность, которую мы взяли с собой. Инфекция какая-то, но, думаю, они с тоски умерли. Из больших зверей только кроликов да куриц удалось спасти. Мама твоя чего-то мудрит с генами, из кролика собаку хочет вывести. Видел этих ушастых? Нет? И не надо. На собаку похоже, а ум кроличий. С такой на охоту не пойдёшь… Слушай, может нам на кроликов поохотиться?
– А как охотиться?
– Как в древности, с луками и стрелами. Видел их в мультиках?
– Видел, Иван Царевич из лука стрелял. А луки у нас будут настоящие?
– Конечно! Сами смастерим. Но это дело не быстрое – сначала научимся оружие делать, потом потренируемся, пристреляем, затем лицензию… ну, разрешение у твоей мамы попросим на отстрел животных.
– Мама разрешит!
– Надеюсь. Кролики-то быстро плодятся, – дед почесал небритый подбородок, не отрывая взгляда от поплавка. – Из этой рыбы даже ухи не сваришь. Если только пожарить филе, в нём электроники нет. А там мясо натуральное, на костре его зажарим.
Интерес к рыбалке сразу пропал. Стали собираться. Григорий Степанович натянул на босые ноги рыбацкие сапоги, которые во время ловли стояли рядом, и они пошли домой – впереди старик в больших, с раструбами у колен, сапогах и с ведром в руке, а за ним малец с двумя телескопическими удочками на плечах. Старик спросил:
– Слушай, Маркуш, а как ты угадал, что плотвица не настоящая?
– Ты никому не скажешь?
– Обещаю.
– Я это вижу. Вот ты, деда, настоящий, а мама и папа – нет.
– Как же ты видишь? Дабл от человека ничем не отличается.
– Просто вижу.
* * *
Мама запомнилась светлой и тёплой – в бархатистом платье, приятном на ощупь, как и занавеси в её спальне, за которые малыш любил дёргать. Там был ещё огромный комод с разноцветными баночками, расчёсками и фигурками тонконогих зверушек. Вот эти зверушки и забрали маму.
В тот день она не работала в зелёном поле за домом, а пошла туда погулять. И Марчик, очень маленький тогда, был с ней. Зелёная трава почти скрывала его с головой – он опустился на коленочки и пополз, раздвигая перед собой сказочный лес. На травинке он увидел знакомую зверушку. Та не двигалась и была такой же неживой, как на мамином комоде. Марчик тронул пальцем твёрдое тельце, и оно сломалось – из разломившейся спинки что-то выскочило, затрепетало. С изумлением малыш наблюдал, как зверушка оторвалась от травинки и с жужжанием полетела прочь: «Заводной вертолётик! Он играет со мной!» Марчик двинулся на четвереньках вслед за игрушкой и сразу увидел её перед носом, она ползла вверх по стебельку. Но это был уже другой вертолётик, совсем не тот, что улетел – малыш понял это не умом, а почувствовал. Он ощутил жизнь за твёрдым панцирем насекомого, изломчатые ножки которого не просто двигались, а что-то беззвучно говорили. Каждая жизнь разная, нигде не повторяется, и в этом существе – она была своя! Марчик увидел ещё одну зверушку, переползавшую с травинки на травинку, потом другую, и засмеялся.
После прогулки мама накормила Марчика обедом, оставила его в игровой комнате и надолго исчезла. Вернулась она уже другой. Погладила его по головке – и рука была чужая. Мягкая и тёплая, с тем же большим перстнем на пальце, но… не мамина. И вообще не человеческая, а комнатная, как пол и стены, и предметы вокруг. Марчик заплакал. Мама гладила, успокаивала, а он рыдал всё громче. «Киба, включи музыку», – приказала мама, и тут же по комнате расплылся тихий нежный напев. Невидимый кибер, электронный помощник, точно угадал с мелодией – мальчик замолчал. И стал думать. «Я их выброшу, и тогда мама вернётся, – решил он. – Только надо притвориться хорошим, чтобы они не догадались». Марчик взялся за игрушки, потом попросил Кибу показать мультик, после чего долго играл с заводной машинкой. Выждав время, он пробрался в мамину спальню, сгрёб с комода зверушек, отнёс их на кухню и бросил в светящийся на полу круг, куда всегда выбрасывали мусор. Там они канули беззвучно и навсегда.