Остров Марго - стр. 1

– Деда, а ты давно живёшь?

– Здесь таких вопросов не задают, Маркуша. А живу… я уж и себя-то не помню.

– Деда, а как ты себя не помнишь? Может, ты старый-старый потомок себя?

– Дай подумать. Нельзя быть сыном самого себя, а потомком… почему нет? Потомки – это кто появится потом. Мы все в далёком потом станем другими, хотя останемся теми же. Вот был у меня дружок, так он вообще рождался заново, такая творилась чертовщина. С него-то всё и началось… Ты, это, сильно червяка не сжимай.

– А почему он корчится? Ему больно? – мальчик поднёс к глазам жирного кольчатого червя.

– Они слепые, поэтому извиваются, чтобы землю свою найти. Мы же их из земли вытащили. А больно… не знаю, Маркуша. Ты сильно пальчиками не дави, легонько так… и насаживай. Молодец. А теперь поплюй.

Марчик старательно сплюнул на крючок с червём и, подражая деду, мотанул удочкой, закидывая наживку в воду. Затем уставился на поплавок. Молчать долго он не умел:

– Деда, а они настоящие?

– Кто?

– Червяки.

– Так ты уже спрашивал.

– А сейчас они настоящие?

– Что же с ними сделается? Как были настоящие, так и остались.

– Деда, а рыбы настоящие?

– Вот поймаем и посмотрим. Ты помалкивай, а то улов спугнём…

Старик и восьмилетний мальчик сидели на берегу небольшого круглого озера и удили рыбу. Это был первый их поход к озеру. Вдруг Марчик вскочил и, едва не выпустив удочку из рук, истошно закричал:

– Ловль!

– Тащи её! – Степаныч тоже вскочил на ноги.

В воздухе сверкнуло что-то серебристое и шлёпнулось в траву. Малыш склонился над трепыхавшейся добычей и разочарованно протянул:

– Игру-ушечная.

– Знамо дело, – поддакнул дед, – они все маленькие, плотвички-то.

– Не настоя-ящая…

– А как ты угадал? Ну, клади в ведёрко свой почин и червяка снова насаживай. Они хоть и боты, а жрут червей будь здоров.

– Деда, а боты это те, кто не настоящий?

– Ну, вроде того.

– А почему боты?

– Так их называют. Это долгая история, – старик сменил наживку на своём крючке и терпеливо продолжил: – Был такой писатель Чапек, который написал сказку про искусственных людей, сделанных на фабрике. А брат его, которого звали Йозеф, придумал им название – «робот», от нашего слова «работать». Этого Йозефа фашисты потом посадили в концлагерь и хотели самого превратить в человекоробота, но он быстро умер.

– Кто это фашисты?

– Люди нехорошие, вроде наших мумми. Тогда не умели делать живых человекороботов, и долго-долго они получались железными и всякими, не похожими на людей, но всё равно название «робот» к ним приклеилось. А потом это слово сократили и получился «бот».

– У меня тоже есть игрушечный бот, он умеет ходить, и мы с ним разговариваем. Только он глупый, а с тобой, деда, интересней разговаривать.

– Ну, спасибо, парень. Они глупые, потому что мозгов у них нету. Вот у этой рыбицы не мозги, а биоэлектроника. Хочешь посмотреть?

Не дожидаясь ответа, Григорий Степанович встал, достал плотвичку из ведра и просунул в её пасть лезвие складишка:

– Не жалко тебе? Всё-таки первый улов. Ну да будет урок…

Вспоров горло, дед разломил рыбью голову надвое и протянул малышу:

– Видишь красненькое? Это вроде как живая материя, сдублированная в креаторе. А в ней белёсые крапинки, скользкие, как пластмасса, – это электроника. Мозги-то скопировать не трудно, да только не работают они, искусственные, вот и вставили туда электронную плату. Есть такая вещь – разум. Он никак не копируется внутрь ботов, потому что сущее не копируется. Ну, вырастешь, сам узнаешь.

После первого улова пошёл клёв. В ведре били хвостами уже не только плотвички, но и круглые, как блюдца, подлещики. Марчик выгадал момент и снова подступил с вопросами:

– Деда, расскажи про ботов. Они зачем нужны? Чтобы с ними играть?

– Типа того. Вот мы их сейчас ловим, например. Интересно же? Да ты поглубже червяка насаживай, чтобы крючка не было видно… Ну и для экологии. В озере всякие жучки-паучки водятся, их же надо кому-то кушать. Искусственные рыбы их и кушают.