Остров Марго - стр. 10
Старик и мальчик сошли с дорожки в обширном холле перед высоким порталом. Сделали несколько шагов…
– Проход закрыт, – вдруг раздался голос.
– Тьфу ты, ёкарный бабай, напугал, – чертыхнулся дед. – Аргус, этот мальчик со мной.
– У него нет ячейки. Проход закрыт.
Степаныч спорить не стал, виновато глянул на Марчика:
– Вот же, старый пень, не подумал. Придётся возвращаться…
Марчик чуть не расплакался – так хотелось увидеть Кузю!
– Киба боится, что я у него что-то сломаю?
– В ковчеге ничто не ломается, – ответил дед и вдруг оживился: – А ведь идея! Раз уж мы здесь, покажу тебе это самое «ничто», которое никогда не ломается.
Снова они куда-то двигались в лабиринте переходов с голыми металлическими стенами. Наконец остановились в узком длинном коридорчике. Дед показал на стену:
– Это внешняя обшивка ковчега, за ней уже космос. Она двуслойная, состоит из толстой керамической брони и тонкой оболочки, которая тоньше скорлупы. Как думаешь, какая броня крепче?
Не дождавшись ответа, Степаныч плюнул на пол, и тут же из пола вынырнуло блюдце, мигающее красным предупредительным светом.
– Принеси-ка, братец, униключ, – скомандовал старый космолётчик. Робот-уборщик скользнул обратно в пол и вернулся с блестящим металлическим прутом. Дед поднёс его к обшивке, на которой засветилась сетка из квадратов, провёл по стыкам, и одна из панелей отвалилась. На её месте зияла тьма. Марчик сразу почувствовал, что там ничего нет. Дед сунул в пустоту стержень, и он исчез.
– Вот из чего состоит вторая броня. Её никакой метеорит, никакая бомба не порушит. Можно засунуть туда все планеты, все звёзды, всю вселенную – и ноль реакции.
– Деда, а откуда взяли это ничто?
– Да уж всяко не из нашего космоса, в нём-то ничто нету. А откуда взяли… пёс его знает. Ковчег строили, когда уже открыли Эос и появился эоскомпьютер, который называют абсолютным компьютером – память его не имеет пределов, потому что сам Эос бесконечен. Вот с помощью этого внешника и конструировали. Его спрашивали, а он выдавал формулы, разные решения, которые были не понятны, но работали. С этим и живём…
Старый космолётчик приладил панель на место, и они отправились к ближайшему колодцу. На последней палубе, в обсерватории, смотреть было нечего – огромный пустой зал с белыми сводами.
– Здесь, можно звёздами любоваться, но сейчас прозрачный купол экранирован. Знаешь что, поехали в мой отсек, перекусим. Что-то устал я кузнечиком прыгать.
Жилище Григория Степановича находилось прямо над техническим ярусом, на нижней жилой палубе. Пока Марчик осматривался – в «каюте» было много всяких железяк, в том числе в углу рядом с беговой дорожкой стоял странный велосипед без колёс, – хозяин включил пищевой креатор и, тут же забыв о нём, стал возиться со стеклянными банками, в которых колыхались белёсые слоистые лепёшки.
– Кисленького хочешь? – спросил он мальчика. – Это чайный гриб, полезная штука. В нём есть кислоты и липиды, которые дают долголетие, а тебе для роста хорошо – липиды отвечают за строительство клеток.
Марчику вспомнилось, что папа называл деда Грибом. Может потому, что дед был такой же дряблый, с бесцветной кожей, как эта лепёшка в банке? Пить «кисленькое» мальчик отказался.
– Напрасно, гриб-то настоящий, живой. А вот котлеты – из креатора, в них мясо синтетическое. Эх, кролика мы так и не пожарили на костре… Слушай, Маркуш, а зачем мы с луками мучились? Давай арбалеты сделаем, твоих силёнок вполне хватит из самострела выстрелить. Точно! Завтра же и займёмся.